– Гостей? – озадачилась женщина. – Нет, молодой человек, гостей не было. Да и какие гости в ее-то годы! Ведь сто с лишним лет прожила, не шутка. Нынче столько не живут, – невпопад добавила она. – И родни никакой не было, это я точно вам говорю. Все померли, еще лет двадцать назад как померли, и семья, и друзья… Никого не осталось у бедняжки. Она говорила, в аккурат с тех пор начала игрушки собирать, чтобы занять себя чем-нибудь. Так и собирала… Когда меня нанимала ей по дому помогать, так уже вся квартира была в этих игрульках. Я как увидела – аж ошалела, ну, думаю, тут замаешься пыль вытирать… – переключилась на напевно-повествовательный тон Ольга Семеновна. – Но ничего, потихонечку-полегонечку, привыкла, это ведь не каждый день…
Перспективное направление расследования зашло в тупик. Из всех адресов, которые выдал Илюше дядя Мотя, только здесь, в огромной квартире на Васильевском острове, скончалась несколько недель назад пожилая одинокая бабуля. Илюша, почувствовавший азарт поиска, достучался до соседки, которая обихаживала умершую Луизу Ионовну Зубову в течение пятнадцати примерно лет. И вот – пустышка. Если бы к бабушке кто-нибудь приходил, Ольга Семеновна знала бы об этом. Подозревать в нехорошем саму Ольгу Семеновну было глупо: к чему ждать и пятнадцать лет терпеть капризы полуслепой болезной бабушки? Будь у соседки желание, она бы давно изыскала возможности захапать чужую квартиру. Но Илюша проверил, воспользовавшись связями отца: договоров пожизненной ренты Зубова не подписывала. Не было и завещания. Не было и дарственной. Вообще никаких документов.
– … ну и коробки с тряпьем и бумажками я успела на свалку вынести да сжечь, как она велела, чтоб, значит, никто чужой в ее жизни не копался. А потом-то дверь опечатали, так и нет тут никого, – донеслись до Илюши заключительные слова соседки. – Игрульки, небось, уже пылью, как мохом, заросли… Куда их теперь? Если только в музей, как та фифочка предложила, так это пока она договорится, пока новые хозяева поселятся…
– Что за «фифочка»? – встрепенулся Илюша, усыпленный певучим рассказом соседки.
– Так такая, – развела руками Ольга Семеновна. – Чумовая… Приходила днями, когда тут? Еще до того, как Параша в тайге Ванечку спасла, значит, до трехсотой серии… В среду, точно, в среду на той неделе! Забыла, как ее… На «вэ»… Волосы синие-фиолетовые, вся в кольцах-браслетах, гремит-звенит, накрашена, ногти черные… Жуть! А сама-то уже не молоденькая… Про Луизу Ионовну все спрашивала, вот вроде вас, когда померла, да есть ли родственники, да какая у нее была девичья фамилия… Игрульками очень заинтересовалась, я, говорит, искусствовед, могу коллекцию в музей определить…
– Имя помните? – перебил он бесконечный монолог. – А говорите, не было непонятных гостей! – не выдержав,