– Ну что ты? – буркнул он, беря её руку, она попыталась выдернуть, но муж сжал сильно её пальцы, стараясь поймать её ускользающий взгляд, которым выдавала свое душевное смятение.
Наконец такси подъехало к дому, в котором они жили. Здесь снег сверкал в свете фонарей тускнее, чем на проспекте Московском. Юле показалось, что и счастье её померкло, а может, оно лишь мелькнуло чистым сиянием, как призрак, что оно длится всего миг, а на самом деле в жизни замерцает серыми, однообразными буднями. Снег здесь действительно казался мрачным, утратившим так быстро свою первозданную белизну. И Юле подумалось, что это судьба подавала сигнал: мол, больше не жди ничего хорошего. Неужели она должна всё время подчиняться воле рока? Впрочем, не всё так мрачно, как ей кажется, просто в душе за долгое время одиночества накопились отрицательные эмоции, которые теперь выплескиваются при каждом внутреннем переживании. А она больше не хотела им поддаваться. Может, стоит выпить, чтобы разогнать дурное настроение?
Николай вдруг взял её на руки. Не успело такси тронуться с места, как он быстро побежал с ней к подъезду. У неё опять показались слёзы, и лучик от фонаря блеснул в них, как алмаз. К Юлии неожиданно вернулось хорошее настроение, она непроизвольно томно вздохнула, уткнувшись лицом в его грудь. От болоньевой японской куртки веяло хорошим одеколоном, сигаретами и холодом. Но сейчас ей было так чудесно, что она забыла обо всех своих переживаниях.
– Отпусти меня, – попросила она перед самым входом в подъезд. – Не хочу, чтобы увидели бабули, которые, кажется, всегда поджидают меня возле двери!
– Нужна ты им! – он поставил её на снег. – Сейчас тут ни души, побежали наверх, – весело прибавил он.
– Я уже не могу…
Из-за двери слышалась музыка, Юлию это удивило, но тут же догадалась, кто мог бы без них тут хозяйничать, и от этого ей стало как-то не по себе. Николай вставил в замочную скважину ключ, но замок не открылся. Тогда он нажал кнопку звонка.
– Вот паразиты! – выругался он. – Я думал, что они давно ушли, а они всё ещё кувыркаются…
– Значит, ты дал Мише ключ?
На её вопрос он промолчал, дверь распахнулась.
– Ха-ха! Молодожёны? Заходите! – Михаил сверкал глазами, ноздри хищно раздувались.
– Ну, ты прямо орёл! – крикнул возмущённо Николай, отталкивая того с дороги. Михаил был как никогда пьян и головой ударился о дверной косяк. Он пропустил Юлию, почувствовав себя перед ней как кот, который нашкодил. Но это чувство тут же прошло, и он пошёл на кухню.
Евгения сидела за столом на кухне и лениво курила, глядя на тех, кто вошёл, сонными глазами. Она сощурилась, точно от яркого света, отчего подведённые чёрной тушью ресницы казались нагло изогнувшимися, взирала без стыда и совести.
– Ну привет, подруга! – бросила та без тени смущения, когда Юлия вошла и стала открывать форточку на кухне: тут