Так вот.
Логично допустить, что и мы – не конец, а середина какой-то неведомой цепи. И тех, кто на цепи стоит выше нас, просто не в силах осознать. А они есть.
Умнее, здоровее, гармоничнее. Живут дольше, чудят меньше. Ничего у них не болит. Кроме души.
Неприятно, конечно, осознавать, что для кого-то ты собака. Или даже муравей. Или, страшно сказать, инфузория туфелька. Поэтому за мысль о собственном гегемонстве некоторые будут держаться руками, ногами и зубами.
Но вот если мы с вами сейчас допустим, что мы тут не самые-самые. Не те, в которых все упирается. И начнем искать вокруг нас знаки о существовании кого-то иного, то вполне вероятно что-то такое и углядим.
А то мы уперлись носом в постулат, что мы венцы и молодцы, ничего не видим и видеть не желаем.
И вообще. Всегда полезно знать, что ты не пупок мирозданья. Сразу некое отрезвление в уме образуется. И иной взгляд на жизнь.
О дружбе великих русских художников
Русские художники конца 19 века были очень хорошими людьми. Это кроме того, что весьма талантливыми и даже гениальными живописцами. Именно в те времена, по моему скромному мнению, земля русская родила целую плеяду величайших мастеров, чьи творения будут сиять нам еще долгие-долгие годы.
Так вот. Хорошие они были люди. Незлобливые. Не завистливые. Веселые и дружные. Простые люди. С талантом и душою. Но каким-то удивительным образом практически все поголовно ценившие не себя в искусстве, а искусство в себе. Может быть время было такое? Рождавшее чистых людей для великих дел.
Итак. Они дружили. Многие – глубокие провинциалы. Как сейчас сказали бы – "замкадыши". Только до МКАДа было еще жить да жить. Художники любили собираться вместе, компанией. Сначала рисуют что-то. Статую или натурщика. Сядут вокруг и пишут с разных ракурсов. Опять же, дешевле выходит, если натурщику платить. Потом сравнивают, без зависти и сарказма. Учат и учатся. А после работы пьют чай. Или что-то покрепче, если есть повод и деньги. Люди они были очень скромного достатка, потому распитием не злоупотребляли.
Часто у Суриковых встречались. У Василия Ивановича и его дружной семьи. И после работы Суриков угощал да еще и на гитаре играл. Он ведь хоть и самоучка был, но на гитару многие классические вещи перекладывал. Даже "Лунную сонату" Бетховена, которого выше всех прочих композиторов ценил и обожал.
Вот как-то раз собрались у Сурикова на сибирские пельмени его большие друзья Виктор Васнецов, Василий Поленов и Илья Остроухов. Хлебосольный хозяин поднял первый тост – за своих товарищей, величайших русских художников, лучших мастеров всей Европы и даже мира: Васнецова, Поленова и Остроухова!
Все расчувствовались, выпили.
Посидели полчасика и Поленов засобирался