– Мне завтра в школу!
– А гулять допоздна значит можно?!
– Мам! – хохотал я и брыкался, что есть мочи.
Наконец, она запыхалась и оставила меня в покое. Поглядев на себя в зеркало, женщина причесала расчёской волосы и подправила брови.
– Ладно, давай спать. Завтра действительно в школу. Кто-то должен освещать к знаниям путь, твой фонарь под глазом справится с этим лучше всех.
Я посмеялся и закинул грязную посуду в раковину.
– Но прежде, чем уйдёшь, давай тебя чмокнет любимая мамочка.
Она вновь полезла ко мне, но я на этот раз не отстранился. Я её крепко прижал к себе, радуясь, что женщина не сдаётся. Не позволяет слабости себе и не даёт детям свихнуться от страха. Я был очень благодарен за свой подаренный покой. У нас у всех получится заснуть.
3
Я проснулся от громкого стука. Поначалу даже не понял, что происходит. Страх перемешивал мысли и предположения в сплошную белиберду. Я боялся открыть глаза. Боялся увидеть, что посреди ночи горит свет в коридоре. Саша сопел на нижней полке. Наша двухэтажная кровать располагалась в отдельной детской комнате, по левую сторону от которой находилась кухня, а по правую – спальня родителей. Я пытался вновь погрузиться в сон, пока разум не накрыл поток бессвязных молитв и просьб в никуда. Повторные глухие удары. Видимо, в дверь. Такую агрессию мог проявлять только один человек. Я сжался в комок и схватил себя за волосы.
– Пожалуйста, – шептал я, – пожалуйста…
– Ты, блять, там до утра будешь сидеть?! Давай, выходи, поговорить надо! – раздался пьяный гонор отца.
Я не слышал, как он зашёл. Чаще всего он о себе давал знать внезапной вспышкой агрессии. Мама вышла из туалета, шмыгая носом, но ещё сохраняя уравновешенный тон.
– Что ты хочешь?!
– Что я хочу?! Ты, сука, меня спрашиваешь?! Может, лучше себя спросишь?!
Распознать его кондицию было невозможно, так как она умело маскировалась за его взрывным гневом.
– Я спала, ты пришёл опять пьяным и докопался до меня!
– Это моя квартира! Что хочу, то и буду делать!
– Делай, но меня не трогай!
– Почему это?! Ты мне имеешь право хамить, про меня гадости говорить…
– Кому, я тебя умоляю, – она выдавила смешок.
Я выдохнул, но знал, что иллюзия мирной беседы обманчива. Всегда был один и тот же сценарий.
– Ты клеветала на меня моей матери и моим детям…
– Твои дети боятся и упоминания о тебе после твоих выходок. А твоя мамаша ничего не хочет слышать про своего любимого сыночка…
Табуретка отлетает в сторону и происходит столкновение двух тел.
– Не смей! Не смей, падла, ничего говорить о моей маме! Ты усекла?! Усекла?!
Мычание, а затем долгие вздохи и всхлипы. У меня дрожали руки, и я сильнее тянул себя за волосы, стараясь добиться максимальной боли.
– Пожалуйста, пожалуйста…
– У тебя характер