Откуда-то появился священник в старом выцветшем подряснике и потрёпанной телогрейке. Он расставил в глубине палисадника несколько мисочек и стал наливать в них жирное белое молоко из цинкового ведра. Кошаки мигом посрывались с мест и окружили священника, выгибая спины, тёрлись о подол подрясника и мельтешили у него под ногами.
Священник с седой бородой добродушно улыбался кошкам, а потом случайно поднял взгляд и увидел Нику. Ника поторопилась уйти, но священник вышел из-за забора ей наперерез.
– Доброе утро, – улыбнулся батюшка. У него оказалось худое морщинистое лицо и круги под глазами. – Вы на службу?
– Я… нет. Мы с друзьями тут остановились. – И Ника указала на гостевой дом.
– А, туристы, значит.
– Угу, – кивнула Ника.
– И куда путь держите?
– Мы… – Ника мялась, не зная, можно ли рассказывать первому встречному об их маршруте.
– Понял, – как-то жёстко сказал священник. – Мещёра.
– Да, а как вы догадались? – зачем-то изобразила дурочку Ника.
– Так это наша местная достопримечательность. Модный туристический маршрут. Часто приезжают и туристы, и кладоискатели.
– И как? Нашли что-нибудь?
Священник только махнул рукой.
– А можно спросить? – услышала Ника собственный голос.
– Да, конечно.
– Э… – Ника смотрела на ожидающего вопроса батюшку и стеснялась спросить, зачем ему столько чёрных кошек. Но сумела выйти из положения, вспомнив табличку, проволокой прикрученную к забору: – А что такое скорбящих радость?
– Икона такая. У нас церковь в честь иконы «Всех скорбящих Радость». Скорбященская, так сказать.
– Я не об этом. – Ника сама удивлялась, как легко вываливала сокровенное человеку, которого видела в первый раз. – Как это – скорбеть и радоваться одновременно?
– Ну, как бы объяснить, – священник поскрёб седую бороду. – Любая скорбь ведь не вечная.
– Правда? – выдала Ника, чувствуя пощипывание в глазах.
– Правда, – успокаивающе произнёс священник, будто глядя Нике в душу. – Всё заканчивается, и скорбь тоже. И потом приходит радость.
– И всё? – От слишком простого объяснения тянуло разочарованием.
– Ну, положим, не всё. Люди ведь могут скорбеть не только от внешних неприятностей, да?
– А от чего ещё?
– От собственных грехов. Бывает, сделает человек что-то непотребное, и так ему самому плохо становится, что… – Священник, не находя нужных слов, размахивал рукой в воздухе.
– Это как тащить на себе чемодан с камнями. – Ника тихо высказала мысль, что давно вертелась в сознании. – Да ещё и