– Ирвин!
– Протри глаза, женщина, это я, Боджер! – обиженно ответил луковый. – Ирвину еще месяц до следующей побывки!
– Ох, прости, дорогой. – смутилась женщина. – Совсем слепая стала. Но ты как раз вовремя! Все готово! А кто это с тобой?
– Это наш новый… друг! – радостно ответил Боджер, спускаясь со ступенек и подходя к мадам. – Представляешь, выцарапал его прямо из лап королевских стражников, хотели его уже в караулку тащить! А он сам не местный, тут у него ни друзей, ни родственников, ни знакомых – ну кто бы ему еще помог, если бы не я!
– Ох уж эти стражники! – покачала головой мадам и бросила ложку в натуральную каменную раковину, над которой висел железный бачок с носиком наподобие тех, что вешают на дачах. – Лишь бы им захомутать кого-нибудь! Голодные небось? Садитесь за стол, сейчас есть будем.
Боджер плюхнулся на стул и призывно похлопал по соседнему.
– Вдвоем живете? – осведомился я, садясь на предложенное место – лицом ко входу, спиной к плите.
– В основном да, иногда на побывку прибывает старший сын Ирвин. – добродушно поведал Боджер. – Он у нас в армии служит, в увольнительные приходит и сидим на этих стульях, он рассказывает свои истории, а мы их слушаем. Больше нам втроем расположиться негде, небогато живем, как видишь.
Н-да, зря я заподозрил неладное, когда увидел три стула на двух обитателей – ларчик открывается гораздо проще, чем я думал.
Жена Боджера поставила на стол три глубокие глиняные миски с похлебкой, в которой плавала морковь, крупно нарезанный картофель и большие куски мяса. Пахло все это просто божественно, хотя, в моем состоянии, я бы, наверное, и холодную тушенку из стратегических запасов шестьдесят седьмого года с удовольствием бы умял. А когда на стол поставили благоухающий кругляш черного хлеба, будто только из печки, я вообще чуть не потерял контроль над собой. Очнулся только когда деревянная ложка доскребала последние остатки бульона, живот налился приятной тяжестью, а голова – сонливостью.
– Ну как, хватит? – участливо поинтересовалась мадам, когда я откинулся на спинку стула в попытках вдохнуть полной грудью.
– Уф… Еще как! Огромное спасибо вам… Никогда еще не ел такой вкуснятины! – признался я.
– Вот спасибо. – просияла жена Боджера и встала. – Боджер, дорогой, кажется, наш гость засыпает.
И она была чертовски права – мои глаза на самом деле слипались, будто я не похлебки навернул, а снотворного. Неужели я действительно так объелся, что… Черт, нельзя спать, надо что-то…
– Да пусть себе спит. – раздался откуда-то издалека голос Боджера. – Выспится. Ему теперь не скоро выпадет такой шанс!..
Голос затих и я отрубился.
А когда открыл глаза, ни Боджера, ни его жены, ни кухни, ни аромата еды – ничего не было. Пахло плесенью и застарелым потом, а в окружающей меня темноте рассмотреть что-то было решительно невозможно.
– Боджер? – нерешительно позвал