У нас же оно бывает только за холмами всего несколько недель в году. Бригадиров туда частенько отправляют в отпуск, и ехать от нашей станции не больше железнодорожного часа.
А у нас в котловане всегда пасмурно, местами ливни и природная разруха. Поэтому тут много гнили. И тяжело дышать. Средний жизненный стаж рабочего в нашем отделе лет пять. Дальше на отселение в горы или в печку.
Пепел своих я всегда распыляю над озером, что на окраине парка, который и парком-то не назвать. Деревьев здесь нет, только обожженные стволы, покрытые редеющим мхом.
Ох, а как я обожжена и уязвима! С каждой новой чашей пепла, с каждой новой скупой слезой. Сегодня к бараку опять привезли чашу и красную краску. Для парадных качелей на радость вождям. И для похоронных отметок на камне. Возле озера.
Я хочу сохранить хотя бы их скупые имена после такой быстрой смерти. В мире, в котором они теперь не нужны и в котором я просто пытаюсь сохранить человека в себе…
День сорок первый. Мари красивая
Если бы в нашем мире проводили конкурс красоты среди жертв войны, она, без сомнения, победила бы. И никакие шрамы ее не портят!
Она рассказывает, что до войны ее семья была богатой. А мать была актрисой и яркой личностью. Мари говорит, что от нее ей достались смешливые ямочки на щеках и карие глаза. И как хороши ее гордая убитая осанка и кривые ключицы в тусклом свете настольного светильника, когда она переодевается.
Еще у нее есть красная помада из подпольной лавки в центре Большого города. И очень элегантные духи с лавандовым оттенком. А для меня, конечно же, летающая дрянь. Поэтому я здесь. С Мари всегда хорошо улетать. Душевно и тепло. И очень зажигательно. А я ей принесла зефир. Она заглатывает его своим красным, никогда полностью не закрывающимся ртом, и хохочет желтыми зубами. У нее мягкие кисти и бледная кожа.
Мне очень нравится Мари. Даже больше зефирного экстаза…
День сорок второй. Тревога
От голода и закончившегося зефира. Мне осталось протянуть дней пять на кофе и самокрутках.
Сижу в кабинете и стараюсь не думать больше о еде, медитативно поковыривая ногтем грязь на столешнице. Сверяюсь: талоны достанутся всем. И списки на следующую неделю верны.
У меня же в планах отдых за холмами. Заслуженный. С двухразовым питанием и лекторием по случаю партийных преобразований. Еще ходят слухи, что там отремонтировали бассейн. Но я совсем не люблю воду. Хотя это лучше, чем ничего. А что, я, наверное, вполне неплохо выгляжу в купальнике. Мне всего 38, и кроме желтых зубов и облупившихся ногтей, я очень даже ничего.
Смотрюсь иногда на работе в старое поцарапанное зеркало и вижу в отражении строгую, жестко потрепанную жизнью, но очень красивую женщину. Женщина. Лет десять назад в наших рабочих организациях окончательно стерли любые понятия о полах, отношениях и любви. Интересно, каково это, когда тебя