У двери на второй уровень подвала я замешкался и получил ощутимый удар клювом в плечо. Я юркнул под защиту металла и замер. Со стороны коридора доносилось хриплое карканье и глухие удары, как будто птица пыталась проломить преграду.
– Нет, дальше я не пойду, – мой шёпот показался громким.
Удары прекратились, но дверь начала открываться. Я вскрикнул и схватился за ручку изнутри, но она была гладкая, круглая и выскальзывала из рук. В тёмном зазоре появилась тонкая чёрная лапа, похожая на птичью, но размером с большую человеческую руку. Когти скребли по металлу двери, пытаясь ухватиться поудобнее. Я чувствовал, что не выдержу этой борьбы, отскочил и побежал вниз. Никогда раньше я так быстро не бегал. Ноги, казалось, не касались пола. Разогнавшись, я едва не впечатался лицом в дверь морга, но успел выставить перед собой руки. Не оглядываясь, я забрался в трупохранилище и оглянулся. На глаза попалась швабра. Как мог я заблокировал ею вход и отошёл подальше.
Тишина продлилась недолго. За моей спиной отчётливо раздался звук царапания по металлу. Я понял, что если попытаюсь забиться в угол и не обращать внимания – меня не оставят в покое. Пройдя вдоль железных ячеек, я остановился у той, из которой отчётливо слышал скрежет. Я помнил её. Здесь лежал Ниро́.
Путь в темноте
Больше всего на свете мне хотелось сбежать. Особенно когда я понял, что стою в полной темноте, которой раньше не заметил. Предметы вырисовывались только серыми очертаниями, как выцарапанные поверх закопчённой деревяшки. Ячейка с трупом Ниро́ дрожала. Швабра, которая подпирала дверь, отскочила, как зубочистка. В проёме стояло существо с головой ворона чернее темноты. Я видел его, как силуэт фигуру из тьмы со светящимися круглыми глазами. Растопыренные в стороны когтистые лапы скребли по ячейкам, иногда высекая искры. Он медленно шёл на меня. Я сделал шаг назад и дёрнул за ячейку.
Грохот выкатывающегося поддона был оглушительным. Простыня на трупе топорщилась и шевелилась, как будто он не мог лежать спокойно. Лампочка под потолком мигнула и с треском включилась. Никогда ещё я не желал темноты так сильно. Она могла хотя бы скрыть цвета и сгладить подробности. А под синим светом лампы я видел всё: ломкие тени, бегущие по серой больничной простыне, сине-серые пальцы, которые хватают её край и тянут вниз, обнажая то, что было когда-то телом подростка. Слипшиеся от застывшей крови волосы торчали клочками, вместо одного глаза зияющая кровавая дыра, провал на месте носа обрамлён лоскутами кожи, а верхние зубы не прикрывала губа, её попросту не было.
Мне стало плохо. Незаметно для себя я отступал, пока не упёрся спиной в дальнюю стену морга. Ниро́ с трудом поднялся, цепляясь обглоданными руками за ручки других ячеек, встал на ноги и повернулся ко мне. Огромная дыра на животе была грубо ушита тёмной ниткой, как у курицы, которую начинили яблоками. Уцелевший мутный глаз медленно ощупал стены морга и упёрся в меня. По его