– Жданка едет! – кричали дворовые, выбегая из ворот на площадь. – То-то веселье пойдет. Орёлка уже мчался назад, пояс волочился по земле, рубашонка вся взмокла, шапку он где-то потерял, босые ноги так и мелькали, подымая тучи пыли.
– Приехал? – кричал он издали.
На площадь уж набирался народ и со строгановского двора и из посада.
– Хозяина повестить надо, – сказал кто-то. – Угощенье велит струговщикам готовить.
– И-и-х! Загуляет теперь Жданка! – весело крикнул другой.
– Да уж на то его взять. Попразднуем.
А струги уж совсем близко подошли. Струговщики из сил выбивались, торопились к пристани. Жданка, распахнув кафтан, стоял на носу переднего и покрикивал на струговщиков.
– Здорово, Жданка – кричали ему с берега. Заждались. С приездом.
– Батька! Скорей! – визжал Орёлка, высунувшись на самый край пристани.
Струговщики, потные, загорелые, согнувшись в три погибели, мерным шагом прошли мимо пристани. Толпа отступила, пропуская их.
Кормовщик заводил кормовое весло, поворачивая струг к пристани. На борту стоял работник с багром, чтобы ухватиться за пристань.
Из ворот на площадь вышел Иван Максимович. Толпа расступилась перед ним. Он грузно зашагал на помост. Струг причалил. Жданка быстро соскочил на пристань и снял шапку. Орёлка бросился к нему и ухватил его за руку.
– Ух, батька! – крикнул он.
Данилка тоже протиснулся вперед.
– А самострел привез? – спросил он.
Но Жданка только отмахнулся от мальчишек, шагнул к хозяину и низко поклонился.
Иван Максимович зорко поглядел на Жданку, кивнул и спросил:
– Чего долго не ехал? Где соль продал?
– На Коломне, Иван Максимыч, как наказывал, – сказал Жданка негромко.
– И по цене по той, как я велел?
– Не дали той цены, государь, – сказал Жданка, опустив голову.
– Сколь же казны привез? Сказывай, – спросил Иван Максимович, не спуская с Жданки глаз.
– Бракуют, вишь, соль – начал Жданка.
– Зубы не заговаривай, – перебил его Иван Максимович. Сказывай, сколь казны привез?
– Товару закупил, как ты наказывал. А казны…
– Ну?
– Коло двух тыщ…
– Чего?! – крикнул Иван Максимович. Врешь, холоп. Двадцать тыщ велел я! Схоронил, пес! Лжу молвишь.
– Истинно, государь, – заговорил Жданка. – Цены той не дали… Я…
– Врешь, пес! – крикнул Иван Максимович.
Он размахнулся и изо всех сил хватил Жданку по уху. Жданка еле на ногах устоял. Даже пристань закачалась. Орёлка кинулся к хозяину, но Жданка оттолкнул его, повалился в ноги и стукнулся лбом о пристань.
– Помилуй, Иван Максимович! – закричал он. – Как перед истинным. Аль впервой.
– А! Не впервой казну красть – закричал Иван Максимович и так пнул его ногой, что Жданка кубарем покатился по пристани.
Иван Максимович и не взглянул на него. Он повернулся и пошел домой. Крикнул только через плечо:
– Подь в повалушу[5]. Коробья с казной да