Мне очень много чего хотелось сейчас сказать. Про потери, про идущие на пули плотные ряды… Но в то же время ефрейтор, который провел в таких боях больше десяти лет, точно разбирался в этом лучше меня. Готов я принять его совет?
– Идем колонной, – от сжатых челюстей по шее, а потом и по спине пробежала волна дрожи. Страшно, но, раз решил, надо делать. – Я с вами.
– Мы знаем, ваше благородие. – Игнатьев лишь усмехнулся.
Посыпались команды, солдаты сбивали ряды, я даже сквозь еще гремящие взрывы слышал, как хрустят пальцы, сжимающие винтовки. Вперед… Тени скрывали нас какое-то время, но вот начали раздаваться выстрелы, замелькали фигуры на холме возле орудий. А страха не было. Здесь и сейчас в моей крови было столько адреналина, что он сжигал любые лишние эмоции.
– Мичман Прокопьев, давайте наудачу одну ракету по передним позициям, чтобы береглись! Как вы можете! – крикнул я.
Сзади долетело взволнованное «есть». Я слышал топот шагов, скрежет разворачиваемой треноги с направляющими, треск… Ракета, запущенная удачливым мичманом, пролетела прямо над нами и врезалась точно в баррикаду перед позициями французов. Несколько долгих секунд, пока догорела трубка замедлителя, и взрыв. Во все стороны ударила картечь, и бодрый голос с той стороны, строящий наших врагов, неожиданно затих.
– Молодец Прокопьев! – так же во весь голос крикнул я. – Как надо попал, вражеский офицер даже голоса лишился от удивления! Или еще какой штуки, без которой порядочному мужчине жизни нет!
Раздались смешки, и мы чуть ускорились. Именно чуть: если кто побежит, то потеряем строй. Французы же, несмотря на потерю офицера, собрались – над укрытиями появилась линия вражеских бойцов, вскинувших винтовки, выстрел… Я успел подумать, что колонна еще тем хороша, что сужает фронт атаки, а потом рядом начали падать солдаты. Мои солдаты. Очень хотелось верить, что их просто сбило с ног. Что кирасы защитили!
– Ура! – заорал ефрейтор Игнатьев.
– Ура! – заорал я вслед за ним.
– Ура!!! – заорали все остальные.
Мы кричали, но не бежали, все так же печатая шаг, освещенные отблесками затухающих пожаров. Французы споро заряжались, скоро будет еще один залп, но мы уже подошли достаточно близко. Темнота, паника, удачный залп мичмана Прокопьева – все сыграло свою роль. И, едва оказавшись на дистанции броска, штурмовики передней линии тут же закинули вперед абордажные гранаты. Стеклянные колбы разлетелись от ударов, пламя выплеснулось на укрепления, на людей, не столько убивая кого-то, сколько добавляя паники. И света! Свет у них, тень – у нас, мы словно на несколько мгновений выпали из поля зрения.
А потом вернулись. Владимирцы опять обогнали меня в последний момент, нанося первый удар. Солдаты в синих мундирах и красных штанах попытались встретить нас, и, возможно бы, у них получилось. Но им просто не хватило глубины строя. Я давил, меня давили вперед – мы просто снесли всех на своем пути. Раскидали во все стороны остатки гранат. Ракетчики посекли картечью одну