– Вижу, вы тоже держитесь. Молодцы! Орлы! – последние слова Корнилов сказал погромче, чтобы их смогли услышать и солдаты. Те действительно услышали и приободрились. Довольный адмирал внушал веру в успех, да и просто любили в Севастополе Владимира Алексеевича.
– А вы, Григорий Дмитриевич, что тут делаете так далеко от своих позиций? – спросил Тотлебен, заодно крепко пожав мне руку.
– Увидел сверху, как вы путешествуете вдоль наших позиций, а потом обратил внимание на неожиданную активность артиллерии англичан за Малаховым курганом, – осторожно начал я.
Истомин, которому я ничего не рассказал об этой причине своего появления, напрягся и смерил меня тяжелым взглядом. Остальные тоже нахмурились.
– Поясните, штабс-капитан, – Корнилов от недовольства аж перешел с имен на звания. Ну да ничего, переживу. Главное, чтобы и адмирал пережил этот день.
– Смотрите, – я указал на траншеи между башней Малахова кургана и первым бастионом. – С неба это было очевидно. Адмирал как глава обороны города объезжает все позиции. В том числе и ту, где из-за каменистой почвы почти нет укреплений. Дальше, вы видите по пути к Камчатскому люнету следы от десятков выстрелов? На пустом месте! То есть там нет позиций, а враг при этом зачем-то пристреливал свои орудия.
– Хотите сказать, что меня ждали? – Корнилов усмехнулся. – Все мы рано или поздно умрем, и бегать от старухи с косой я не собираюсь.
Чертова бессмысленная храбрость. Впрочем, я готовился.
– Одно дело бросить вызов сильному врагу, – возразил я. – И совсем другое дело выйти перед чужими пушками, чтобы умереть и оставить доверившихся вам солдат и матросов одних! Мне кажется, подобное стоило бы назвать трусостью, а не храбростью.
– Не забывайтесь, штабс-капитан! – Корнилов побледнел от ярости. – Я никому не позволю обвинять себя в трусости!
– Так не давайте мне повода, – я не отводил взгляда от лица адмирала. – Пока я считаю за честь сражаться рядом с вами, но если даже после моего предупреждения вы из глупого упрямства полезете под чужие ядра, то я свое мнение об этом уже сказал. И повторю.
– Только не в Севастополе. Думаю, я откажу вам в праве участвовать в его обороне, – Корнилов закусил удила.
Только мне совсем не страшно. А еще все заготовленные заранее слова выветрились из головы, осталось только то, что я на самом деле думал.
– Забавно. Несколько недель назад Меншиков той же самой угрозой заставил вас принять свое решение. Теперь уже вы так же поступаете со мной. Знаете, там, на левом берегу Карантинной бухты, когда я думал, идти спасать упавший шар или не идти, я невольно сравнивал себя с вами обоими. Выбирал, кем хочу быть, перестраховщиком или боевым офицером. Тогда я пошел вперед. До сих пор не уверен, что оно того стоило, но я пошел, и солдаты за мной пошли. Потому что хотели быть храбрыми, как вы… Так подайте нам правильный пример. Что храбрость нужна не