А, может, это просто воздух такой тут.
Понять бы еще где именно «тут». И как я тут отказался. И сколько вообще времени прошло с последнего отпечатавшегося в памяти момента.
Может, прошло уже несколько месяцев? Меня нашли, отвезли в реанимацию, выходили, вылечили… Я же слышал какие-то голоса, прежде чем отключился!
Да нет, чушь.
Для начала – в больницах больных не кладут на холодные камни. Ходили слухи о том, что больного могут оставить в коридоре на каталке, но каталка это, в любом случае, не жесткий каменный пол, который будто вытягивает из тебя тепло. А именно на таком я сейчас и сидел.
Во-вторых, в больницах не бывает темно. Это абсурд, люди придумали окна как раз для того, чтобы в бетонных коробках не было темно. Здесь же было настолько темно, что я не видел даже собственных рук, и не было никакой разницы – с закрытыми глазами ты сидишь или с открытыми.
В-третьих, так не бывает, чтобы пациент пришел в себя сразу целым и здоровым. Технически, меня могли все это время держать в медикаментозной коме, но за такое длительное время, что понадобилось бы, чтобы после всех полученных травм привести меня в норму, у меня во-первых образовались бы пролежни, а, во-вторых, атрофировалась бы напрочь как минимум половина мышц организма. Однако ни того, ни другого нет – я бодр и полон сил, могу шевелиться и у меня ничего не болит. Не говоря уже о том, что после столь длительной медикаментозной комы у меня наверняка что-то съехало бы в голове.
В-четвертых, на мне нет ни одного следа от операций. Тщательное пальпирование всего тела не выявило ни единого шрама, ни единого шва, а это совершенно точно невозможно. У меня был как минимум один открытый перелом и как минимум два глубоких колотых ножевых ранения. Даже если предположить, что все остальное лечили филиппинские хилеры, то как минимум эти три травмы однозначно оставили бы после себя огромные уродливые шрамы. Но не было даже их.
И самое главное – если бы дело дошло до больницы и операций, меня бы совершенно точно переодели. А ведь на мне все та же одежда, в которой я был во время драки. Видеть ее я, конечно. В этой темноте, не мог, но хватило и простого ощупывания, чтобы понять – так заморочиться с раздиранием вещей на ленточки и вымазыванием их в густой липкой субстанции никто бы не то что не стал, а просто не смог бы за неимением итоговой от этого выгоды.
Единственное, что можно было кое-как притянуть к версии о долгосрочном лечении – скованность дыхания, но и это можно было объяснить более простыми способами – я просто в подвале. Я в каком-то подвале с каменным полом и отсутствием, что логично, окон. Это объясняло сразу многое из того, что удивляло.
Но не объясняло самого главного – почему я жив? И не просто жив, а полностью здоров?
Я осторожно поднялся, ожидая, что в любую секунду от недостатка кислорода у меня в глазах потемнеет – так оно и случилось. Но я был готов, поэтому