– Доброе утро, – вклинился в наш разговор хриплый после сна женский голос.
Лениво прислонившись к дверному косяку, на входе в спальню стояло моё ночное приключение и кокетливо стреляло в нас своим игривым взглядом. Светлые растрёпанные волосы беспорядочно вились вдоль стройного тела, прикрытого лишь одной моей футболкой. Я знал, что они наращённые, потому что лично вырвал пару прядей ночью. Сегодня утром я, брезгливо морщась, тащил их в урну, стараясь не смотреть на эти… как их там… капсулы?
И я никогда не понимал этой тяги к чужим вещам. У неё есть свои. Зачем брать чужие? Это какая-то тайная договорённость всех женщин в мире: если не наденешь его футболку (рубашку) с утра, то ночь не засчитана?
– Доброе утро, – первым пришёл в себя Белль, явно не ожидающий, что я так быстро заведу столь тесные знакомства.
Блондиночка оттолкнулась от косяка и походкой от бедра, словно мы тут проводим кастинг на показ брендовой коллекции, направилась в нашу сторону. При каждом шаге ткань футболки задиралась вверх, и я склонил голову вбок, чтобы получить доказательство того, что на ней нет нижнего белья. И получил, когда она уселась на соседний стул и демонстративно медленно закинула ногу на ногу, сверкнув своим гладким лобком. Провокационно. Но уже неинтересно.
Я вернул свой безразличный взгляд к её лицу, отмечая что девчонка недовольно поджала пухлые губы от отсутствия реакции с моей стороны на её откровенную шалость.
– Выспалась? – участливо поинтересовался я ради приличия. Не хотел её обижать. Своим поведением она обижала себя сама.
– Нет, конечно. Мы же легли только под утро, – по-дурацки хихикнула она.
– Мейсон, – представился друг и протянул ей ладонь.
В любой ситуации, а особенно в общении с незнакомыми людьми, он вёл себя по-джентльменски и старался не показывать лишних эмоций, даже если эти люди не вызывали у него и унции симпатии. Редкая, по моему мнению, черта для выходца из детского дома. Дети, выросшие в приюте, всегда ассоциировались у меня с озлобленностью и замкнутостью. Из нас двоих я больше подходил под эти параметры.
Гостья пробежалась по нему оценивающим взглядом и, обнажив свои белоснежные зубы, в одном из которых сверкнул маленький бриллиант, протянула свою в ответ.
– Бекки.
Бекки? Вчера её звали… Чёрт, я не мог вспомнить. Мы довольно мало пообщались. Но даже за те пятнадцать минут у барной стойки она успела вывалить на меня столько ненужной информации, что её имя безнадёжно затерялось среди историй о подругах, салонах красоты, новой сумке и прочей ерунды.
Но я продолжал напрягаться. Пенелопа или …
– Патрисия, – закончила она мои мучительные думы. – Вчера я представилась Патрисией.
– Зачем? – я недоуменно выгнул бровь. Не то чтобы трясся от возможности узнать, но лёгкий интерес присутствовал.
– Ну… – замялась она. – Считай, такая игра.
Её