Его святые страстотерпцы погружены в меланхолию. Даже женщины их не сильно волнуют. А вот насекомые и прочие мерзкие твари, которых Босх вырастил и скрестил в своем воображении задолго до всяких генетиков – они повсюду. Они годятся для сонника, по разделу ночных кошмаров, и явно не сулят ничего хорошего. Босх выпускает их на дневную прогулку, потому что без них мир не полон. И не они ли составляют его главное содержание? Тут же похожие на проволоку растения с острыми шипами и мелкими ягодками подозрительного содержания. Птички небесные питаются, вопрос – как быть остальным?
Босх – это философия жизни и смерти, переданная через изображение, философия напрямую, в лоб. Что представляет из себя человек в процессе бытия? Тема обозначена в чистом виде, воплощена прямо перед нами, она никуда не уходит и никуда не уйдет. До Босха не было мастеров, которые в таком объеме с таким пристальным вниманием обращались к ней. Вернее, такие мастера были, но у Босха – законченный взгляд, сложившийся и оформленный окончательно. К его решению – жизнь, смерть, ожидание, путь – ничего нельзя добавить. Все знания, вся история, которую выстрадал его мир, перед нами налицо. Наглядно и буквально. Костры с ведьмами и еретиками и прочие поучительные зрелища – не то, что доступно глазам современного человека, но тогда… Достаточно выглянуть на Рыночную площадь, а дом Босха, как раз на нее и выходил. Праздничные аттракционы сохранились – они у Босха тоже есть, но всю драматическую полноту тогдашнего бытия вообразить почти невозможно. Такое впечатление, что свои наблюдения и соображения – фантазии и реальность Босх вытряхнул из мешка, они рассыпались, растеклись по поверхности и сложились в единую картину. Иронии маловато, но она такова, что заставляет поеживаться. Гротеск впечатляющий. Что лучше – быть заживо проглоченным, либо медленно поджаренным. Тут есть, над чем задуматься даже сегодня. В рыбьем брюхе не намного лучше, чем на адской сковороде. Конечно, не так жарко, но неудобств хватает и там. Босх идет по жизни с этим видением, и, принимая неизбежное, разглядывает его как бы со стороны. Такова его позиция. И эта позиция выглядит очень реалистичной.
Конечно, стоит развернуть и проанализировать само изображение. Занятие это само по себе интереснейшее. Но главное в том, как те люди видели и понимали течение жизни. Ее сущностное содержание, не эпизодическое, не цивилизационное, присущее каждому историческому отрезку, каждому свое, а именно сущностное. Вот человек, существо, вроде бы мыслящее, у него есть идеи, привязанности, он совершает какие-то поступки. И что из всего этого в конце концов получается. Такова реальность, выше которой человеческому сознанию просто невозможно подняться. Здесь верхний предел, потолок,