– Ин исто сале сит сапиенциа! – повторил доктор. – Ин исто сале сит сапиенциа! Кониуро те!
В последний раз швырнув в Тео солью, он сбрызнул ее какой-то теплой и вязкой жидкостью. На мгновение Теодора подумала, что это кровь, и приоткрыла глаза.
Нет, всего лишь масло. Судя по запаху, полынное.
– Дикси, – провозгласил доктор Робер, опуская на Тео черное шелковое покрывало. – Конюро эт конфирмо!
Сдернув тонкую черную ткань, он взмахнул перед Тео руками, и между ладонями у Робера потекли языки пламени. Тео не просто видела – она их ощущала. Плотный, тугой жар, колышущееся движение воздуха и тихое напряженное гудение, словно работает далекий трансформатор. Доктор медленно вел руками вдоль тела Теодоры, и она чувствовала, как пламя согревает ей сначала лицо, потом грудь, живот, бедра и, наконец, стопы. Тео закрыла глаза и сильно, с подвывертом ущипнула себя за бок. Боль не разрушила иллюзию – жар по-прежнему был здесь, он лизал теплыми языками ее тело.
А потом Робер встряхнул руками, и огонь, рассыпавшись рыжими искрами, пропал.
– Ну, вот и все! – бодро и совершенно буднично провозгласил доктор. – Первые результаты от ритуала благодатного огня вы заметите дня через два, не раньше. Мысли будут меньше путаться, начнет возвращаться память.
Доктор Робер двинулся по комнате, методично собирая в саквояж разложенный реквизит.
– Осмелюсь заметить, что вам очень повезло с кузеном. Герберт так заботится о вас, госпожа Дюваль. Старики любят упрекать молодежь в равнодушии, но ваш кузен – образец для юношей. Правда, он просил меня сохранить это в секрете… Но, думаю, благим устремлениям не нужен покров тайны. Герберт искренне беспокоится о вашем состоянии. Он расспрашивал меня обо всех проявлениях недуга. Даже предположил, что в тело вернулась не ваша душа, а чья-то еще! Вообразите только – чтобы я, доктор магической медицины, допустил такую нелепую ошибку! Но я не в обиде. О нет! Я понимаю, насколько Герберт напуган вашей болезнью, поэтому дважды объяснил ему, что это совершенно невозможно… – Робер, с усилием сведя створки, защелкнул ремень саквояжа. – В ритуале произносится полное имя больного. Вероятность того, что в астральной пустоте будут находиться две одноименные души, исчезающе мала. Это так же невероятно, как, случайно упав в стог сена, наткнуться там на иголку.
Коротко хохотнув, доктор поправил пенсне.
– Когда ваши ментальные аберрации стихнут, госпожа Дюваль, поговорите с братом. Успокойте его сомнения.
– А… э-э-э-э… Да… – прорвалась через хаотически скачущие обрывки мыслей Тео. – Огонь. Это же был огонь?
– Что? Да, конечно. Благодатный очищающий огонь. Вы делали такой же на четвертом или на пятом курсе. Подождите немного, госпожа Дюваль, вы скоро все вспомните, – отвесив на прощание легкий поклон, Робер прихватил с комода шляпу-котелок и вышел за дверь. А Тео осталась лежать, бессмысленно глядя в потолок.
Огонь. Он зажигает