По пути к решетке он выдавил таблетки в ладонь – маленькие, белые, без маркировки. Упаковку он смял и положил в карман.
– Вот, – сказал он задыхаясь. – Вот, я достал. Видите? Вот. И еще я принес вам воды.
Мальчик-Фольксваген снова лежал на спине, прижимая кота к груди, бледный и мокрый, как утопленник, и на краткое мгновение доктору показалось, что он опоздал, что один из них может быть уже мертв – или мальчик, или кот. Но тут мальчик открыл глаза, а кот дернул лапой – устало, несильно.
– Это что? – хрипло спросил мальчик.
– Антибиотик, – соврал доктор. – Это то, что вам нужно. Я принес. Вы можете отпустить его. Пожалуйста.
– Нет, – сказал мальчик. – Сначала дайте таблетки. И мне еще нужен укол. Мне больно, вы сами говорили, что нужен.
– Ну что вы как маленький, – сказал доктор. – Зачем вы так? Я всю ночь тут с вами сидел, я помогаю.
– Нет, – сказал мальчик.
– Если вы их не примете прямо сейчас, – сказал доктор, – у вас начнется сепсис. Он уже начался, посмотрите. Это очень быстрый процесс, и даже если нас откроют в ближайшее время, вы до этого, скорее всего, не доживете. Но я нашел. Это очень мощное средство, оно поможет. А я пока найду вам укол. И еще воды. Только вы должны отдать мне кота. Вы не сможете взять таблетки, пока его держите. Здесь шесть штук, нужно принять сейчас две и через два часа еще две. Ну же, берите.
Кот устал и, даже когда его впервые в жизни взяли за шкирку, чтобы просунуть между прутьями решетки, не сопротивлялся и не протестовал. Покорно обмяк, свесив лапы и голову, и доктор скорее перехватил его поудобнее, прижал к себе и проверил сердце.
– Ну что ты, брат, – сказал он. – Что ты.
Он постоял немного с котом в руках, потом сел на корточки и осторожно посадил его в переноску, запер дверцу.
– Все будет хорошо, – сказал он мальчику, на которого смотреть сейчас не мог. – Я скоро. Попейте и постарайтесь заснуть.
Молоденький Фольксваген разглядывал свою ладонь, полную белой кошачьей шерсти. Таблетки лежали в ней слипшейся влажной кучкой. Я просто держал его, подумал он, я ничего бы ему не сделал. Ясно же, что я не мог бы убить кота, ну ясно же. И надо было, конечно, сказать это вслух, чтобы маленький грустный человечек понял, но тут оказалось, что слова – любые, вообще все слова стали ему противны, он вдруг как будто ужасно устал от слов. И ничего говорить не стал, просто поднес ладонь ко рту и проглотил все шесть таблеток разом, а потом в три глотка допил оставшуюся в бутылке воду и закрыл глаза.
Доктор поднял оба своих ящика, большой и маленький, и понес к машине.
ПОНЕДЕЛЬНИК, 7 июля, 06:54
Капитан проснулся, посмотрел в желтый прокуренный потолок патрульной машины и сразу вспомнил все, одним длинным отвратительным кадром: бетонные ворота с цифрами, истеричку из Пежо, банду психов в Майбахе, сбежавшего арестанта и то, что с ним, капитаном, сделают буквально