Танаис мягко оттолкнула его в сторону и сказала:
– Проверь завязки на своих штанах и собирайся в дорогу.
Когда она вернулась домой, вокруг ее кровати сидели, стояли и ходили вперед-назад родные – вся семья, включая царицу. На подушках у изголовья, скрестив ноги и замешивая пальцами одеяло, как густое тесто, кивала в ответ на поздравления Нерис. Она замерла, увидев Танаис в дверях. Растерянный взгляд вдруг затвердел и сомкнул на ее шее кованый обруч.
Царица что-то сказала вполголоса. Все стали выходить по одному, и Танаис видела их лица, только что сиявшие счастливыми улыбками. Салиш сдвинула брови. Геста прикрыла слезящийся глаз. Шиира поджала губы, Расма сморщила нос, Зерида почесала щеку. Лишь раскрасневшаяся Хесида все еще улыбалась и почти что пела: «Наша красавица Нерис скоро родит!» Мальчики-царевичи, переглядываясь между собой, молча ушли вслед за ней.
Нерис не отводила глаз. Танаис прислушивалась к шуму пробуждающейся за окном природы.
– Я вернусь в полдень, – сказала царица и оставила их наедине.
Танаис закрыла дверь и присела на кровать, ощутив неожиданный прилив жара и слабость в ногах. До двенадцати лет ей постоянно давали травяные настойки, чтобы наложница ни в коем случае не понесла от старика. Она пила их каждый полдень, а по ночам мысленно считала падающие звезды.
Грудной голос племянницы вернул ее в настоящее.
– Что это был за отвар?
– Пустырник, боярышник, ромашка. Чтобы прогнать тревоги и заснуть.
– Ясно. – Будущая царица кивнула. – Спасибо. Больше никогда со мной не говори.
Танаис вышла на крыльцо, вдохнула полной грудью пряный весенний воздух. У подножия холма, напоминающего по форме курган великана, раскинулась небольшая деревня. Царский терем стоял на вершине, а за ним росла живая стена-дубрава. Между стволов и ветвей, у корней и в глубине крон шептались тысячи голосов, не ведающих языка человеческого. Танаис знала, о чем они говорят – не понимая, но чувствуя, как будто разум уступал место инстинкту, которого не мог постичь. Колдуны не бывают одиноки. Те, кто питает плотью и кровью эту землю, всегда отвечают на их зов.
Танаис встала на колени, коснулась пальцами теплой почвы, зарылась глубже, взяла сырой ком в ладонь.
– Сестра сестер, – шепнула она и поднесла руку ко лбу, чувствуя, как лицо обдает волной тепла, – Мать матерей, – коснулась Танаис сердца, – береги ее за меня.
Она опустила ладонь к бесплодному чреву и разжала пальцы. Земля осыпалась, оставив на коже маленькие песчинки.
Позади, в глубине дубовой чащи, жалобно вскрикнул сломавший ногу олень.
– Как же это так получилось? – спросил Циллар поздним вечером. – Я про нашу Нерис.
Танаис поцеловала его, чтобы не