Изгнав любовь из сердца и взамен
Вселив вражду и гнев!
(Ударяет себя по голове)
Дурацкий Лир,
Стучи теперь в ворота, что впустили
Таких гостей!
– Уйдем отсюда, шут!
Герцог Олбанский
Милорд, поверьте, я здесь неповинен,
Я ничего не знал.
Лир
Речь не о вас. –
Услышь мои моления, Природа!
Великая богиня, затвори
Ей чрево, сделай так, чтоб никогда
Она не знала славы материнства;
Пускай все детородное ее
Усохнет, пусть из проклятого лона
Вовек не явится на свет дитя;
А если явится, пусть будет злым,
Жестоким и бесчувственным, чтоб вечно
Терзать и мучить мать, чтоб насмехаться
Над скорбью материнской, чтобы слезы
До срока на ее щеках изрыли
Глубокие морщины, – вот тогда
Она поймет, насколько хуже яда,
Острей, чем жало горькое змеи,
Детей неблагодарность.
– Ну, идемте!
Уходят Лир, Шут, Кент, рыцари и слуги.
Герцог Олбанский
О боги! Как все это понимать?
Гонерилья
Не утруждай себя. Пусть пошумит
Старик несчастный, впавший в слабоумье.
Возвращаются Лир и Шут.
Лир
Что, половина рыцарей моих
Уже распущена?
Герцог Олбанский
Милорд, в чем дело?
Лир
Сейчас скажу.
(Гонерилье)
О стыд моих седин!
Мне горько, что я мужество свое
Утратил пред тобой, что эти слезы,
Которых ты не стоишь, поневоле
Текут из глаз моих. Пускай насквозь –
До сердца, до утробы, до костей –
Пронзит тебя проклятие отцово!
О старческие глупые глаза,
Попробуйте заплакать вновь – я вырву
И брошу вас, чтоб вы своею влагой
Каменья умягчали. – Ничего,
Есть у меня другая дочь. Я знаю:
Когда она услышит, как жестоко
Ты обошлась со мной, она взовьется,
Чтобы когтями выцарапать очи
Тебе, волчица. Ты еще увидишь,
Как возвращу я прежнее величье,
Которое, ты мнишь, навек ушло.
Увидишь – я тебя предупреждаю!
Лир уходит.
Гонерилья
Ну, каково?
Герцог