Маттеус охнул.
– Вот и все, – добавила я ровным голосом. – Это конец.
Маттеус помолчал, выпрямляя спину. Взял куклу, которую дошивал, и уставился на нее, будто на нечто незнакомое. Долгое время он не заговаривал, рассматривая поделку. А потом вернулся к шитью и задумчивым голосом произнес:
– Можешь назвать меня дураком. Не знаю. Только дурак будет ждать, что в жизни все сложится хорошо. Но я предпочитаю сказки, которые дарят надежду.
Глава 7
После этого Маттеус долго не приходил в мою хижину. Из-за своего ли отца или моей сказки, я не знала. Страдая от одиночества без него, я глубоко сожалела, что озлобленность взяла надо мной верх. И без конца вертела историю в голове, представляя, как рассказываю все по-другому.
Той весной, пока расцветал матушкин сад, мне постоянно хотелось плакать. Каждый раз, когда из-под земли показывался новый стебелек, разум наполнялся воспоминаниями о том, как я сидела рядом с ней на коленях и училась сажать семена или различать ростки. У каждого молодого побега было название, которое я узнала от нее. Эндивий и шпинат, капуста и спаржа. Порой я слышала мелодию ее голоса, называвшего имена растений, пронизанного материнской любовью к дочери, и сердце у меня разрывалось. А иной раз вид новорожденных кустиков зелени приводил меня в ярость. Как они смеют разрастаться – такие стойкие и уверенные, когда того, кто их посадил, вырвали из земли?
За этими предателями вскоре восстали и цветы. Бутон за бутоном изящной синей примулы, потом соцветия турнепса и воздушная желтая манжетка. Повсюду появились новые кустики, будто перекопанная почва вдохновила старые семена прорасти. Репа и пастернак подобрались вплотную к стене. Каждое утро я стояла над ними, закутавшись в свой рваный наряд, и гадала, где отец упокоил тело матери. Лежит ли ее голова под шпинатом или первоцветами? Над пальцами ног ли распускаются лилии?
Однажды утром во время прополки я заметила среди них новый незнакомый росток, имени которого матушка никогда мне не говорила. Зеленый стебелек извивался над землей, увенчанный единственным пурпурным бутоном. Спустя несколько недель рядом с ним появился второй такой же. Еще через неделю их стало больше. К маю по задней части сада было разбросано уже несколько десятков таких растений. Странных кустов с листьями, похожими на салатные, и с букетиками крошечных лиловых бутонов в середине. Воришки света, назвала бы их мать. Сорняки. Я не могла заставить себя их выдернуть.
К концу лета они оказались