– Едем к Лариске, – заключил Леха.
И снова Володька ощутил пугающее одиночество, скуку, увидел пустынный двор и сгущающиеся сумерки. Куда ехать? Зачем?
К Лариске на второй этаж Леха снова поднимался один. Володька с ребятами остались внизу и слышали весь разговор между теми двоими.
– Собирайся, поедем с нами!
– Я никуда не поеду, у меня много дел.
– Ты что, не поняла?! Какие могут быть дела?
– Понимаешь, не могу я. Все, иди!
– Если уйду я, ты из квартиры уже не выйдешь. И на улице лучше не показывайся, ты меня знаешь…
– Да оставь ты ее! – изо всех сил крикнул Володька. Ему стало не по себе от угроз друга.
Раздался хлопок двери, и в подъезде звонко задребезжали стекла. Леха спускался тяжелыми прыжками – плащ нараспашку, болтающийся белый шарф, фуражка набекрень. На Володьку он не взглянул, пинком открыл дверь, вышел стремительно, ребята не шелохнулись. Яковлев, оглянувшись в замешательстве и заметив, что те стоят, тоже остановился.
– Ты что, Володь? – крикнул Леха. – Поехали на «брод». И, ругая себя за безволие, за то, что не может Алексею твердо возразить, Владимир, по-клоунски улыбнувшись и прикусив губу, сделал шаг вперед.
«Брод», куда они добрались через час, был не чем иным, как детским садиком. Рука устала пожимать чьи-то руки, рядом безудержно хохотали две девчонки. А еще через полчаса они, Володька и Алексей, брели по мокрым, стылым улицам. Дождь не прекращался. Яковлев представил свою маленькую комнатку, уютную, с жарким камином и желанной постелью, и не выдержал:
– Куда мы идем? Я замерз!
– Ну что ж. Тогда согреемся в этой девятиэтажке, – не моргнув глазом, заявил Леха.
Они поднялись на самый верх, где было тихо, тепло и чуть-чуть светло от тускло горевшей на нижней площадке лампочки. Откуда-то взялся граненый стакан, с паутиной внутри, края его были желтыми, стенки захватанными. Одну за другой откупорили бутылки, стали их постепенно опустошать. О чем-то говорили. Над чем-то смеялись. Володька пил с отвращением, с мыслью о том, не проглотить бы паутину. Девчонки висли на шеях, иногда падали. Пока Яковлев поднимал упавшую ему на колени пьяную спутницу, Леха со второй куда-то исчезли. Через полчаса они появился снова и сообщил радостную весть, что им есть, куда ехать.
Еще через полчаса, как понял Володька по обстановке с мрачным вахтером и группками студентов, они очутились в общежитии. Здесь он успел пожаловаться Лехе, что устал приводить в вертикальное положение свою подругу, на что услышал ехидный ответ: «Теперь, в горизонтальном, будет удобнее». После этого все пропало. Сколько потом ни старался припомнить – пустота.
Не помнил Володька и того, как попал домой, как очнулся на кровати прямо в одежде. Голова кружилась, все быстрей, перед глазами возникали и таяли радужные круги, а за окном густо мельтешили снежинки. В ушах переплетались разговоры