«Я могу тебе помочь».
«Каким образом?» – мысленно ответил Александр – и только потом понял, что делает. Похоже, его недуг прогрессирует: он уже начал разговаривать сам с собой, со своими собственными глюками.
«Я не галлюцинация, – продолжал вещать голос, гулкий, низкий, ни с чем не схожий, будто настроившись на волну русского языка, научившись ему, единственно чтобы общаться с несчастным, разбитым, лежащим на кровати парнем. – И я могу помочь тебе».
«В чём?» – Александр, словно против воли, включился в игру того, что счёл больным сознанием.
«В исполнении твоего самого заветного желания», – пояснил голос.
«А что у меня за желание?»
«Ксения». – Слово прозвучало как приговор, выстрел, взрыв.
Александр поморщился: надо перестать общаться с невидимыми, несуществующими собеседниками и вырваться из помрачивших разум тенет. Сказать просто, но поступить так сейчас он не мог: то ли подсознательно не хотел, то ли мешали слабость и подавленность, рождённые точно бы чужой волей, заменившей его собственную, то ли всё вместе.
«Ты не сможешь мне помочь». – Александр отмахнулся от предложения, звучавшего более чем заманчиво, но представлявшего собой, как он понимал, всего лишь фикцию, мистификацию помрачившегося бытия.
«Я могу сделать это прямо сейчас, – возразил голос – спокойно и уверенно: так могло бы говорить чудище из ледяной океанической бездны, если бы владело русской речью. – Однако потом тебе придётся мне заплатить».
Александр ухмыльнулся – и рассмеялся. В конце концов, что он теряет, кроме рассудка? Это мысль развеселила его ещё больше, и смех парня перерос в хохот.
– Ну хорошо, – сказал он вслух. – Я заплачУ.
«Это то, что я хотел услышать», – сказал голос – и пропал.
Александр валялся на кровати, недвижный, обессилевший… но неожиданно ощутил прилив энергии: жизнь, которая, казалось, покидала его тело, опять возвращалась. Он снова становился бодрым и готовым действовать.
– Эй, – уже не столь уверенный в том, что ему всё пригрезилось, позвал Александр. – Эй!
Нет ответа…
Парень не знал, сколько прошло времени – казалось, оно одновременно ускорилось и остановилось, усилив сомнения Александра в здравости собственного рассудка.
А в следующую секунду раздался стук в дверь.
Удивлённый, но отчего-то предвкушающий нечто неведомое, то, что он и сам бы не смог описать, Александр встал с кровати, оделся, вышел в коридор и отворил входную дверь. И замер с раскрытым ртом.
На пороге стояла Ксения: как всегда прекрасная, хоть и слегка растрёпанная, со взъерошенными волосами.
– Я думал, ты на занятиях, – против желания сказал Александр – и вдруг осознал, чтО ляпнул.
Девушка, с виду, ничего не заметила.
– Должна