– Ну так что? – взволнованно спросил Бобер. – Совпало что-нибудь?
А танцор по-прежнему улыбался этой своей странной улыбкой. Затем отодвинул стул, поднялся на ноги, хотя не держаться за столешницу по-прежнему не мог.
– Почтеннейшая незнакомка, – произнес он с насмешкой и отсалютовал мне воображаемой шляпой. – Вы невероятно проницательны, просто… Снимаю шляпу и, разумейтся, слово свое сдержу, но сперва… – он схватил меня за руку, – …ну окажите мне честь и потанцуйте со мной хоть немного.
Хорошо, что он не вполне владел собой, и я успела отдернуть руку. Но все же его пальцы коснулись моей кожи. По руке распространилось тепло, и я готова была поклясться, что в этот самый миг полетели искры. Настоящие искры, не просто красивое выражение. Я так резко отшатнулась, что чуть не опрокинулась назад вместе со стулом.
– Ты… ты чего это сделала? – недоверчиво спросил танцор.
– Я? – фыркнула я и потерла руку. – Ничего. Ровным счетом, – со мной действительно такого раньше не было, и я была уверена, что виноват в этой вспышке он, а не я.
Он с подозрением оглядел меня. Был бы он немного трезвее, наверное, сделал бы правильные выводы из ошибочного предположения, крикнул бы на всю пивную «Это бхикс!» и бросил бы меня на растерзание разъяренной толпе.
В этот момент одна из служанок схватила его за руку и, смеясь, потащила на импровизированную танцплощадку. Место рядом со мной тут же заняла Ильда, которой я и была обязана своим спасением.
– Подумала, тебе не помешает помощь.
Я кивнула, все еще не веря своей удаче.
– Спасибо.
Она с улыбкой поставила передо мной новую кружку медовухи и миску горячего рагу. Мой желудок тут же заурчал, но…
– Мне нечем заплатить за это, – прошептала я, надеясь, что меня никто не услышит. Хотя, может, Скороход и Бобер внезапно захотят меня угостить. Но сейчас они оба смотрели не в мою сторону, а на танцора, который, оправдывая свое названное имя, пригласил еще какую-то хорошенькую девушку и теперь отплясывал с ней и с одной из служанок.
Ильда кивнула в его сторону.
– Запишу на него.
– О, тогда я тем более не могу это принять.
– Да он и не заметит даже, – успокоила она меня, похоже, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Будет удивительно, если он завтра утром хотя бы имя свое вспомнит, а уж детали – за кого и сколько раз он обещал заплатить – точно выветрятся из памяти.
Она заговорщицки мне подмигнула и удалилась.
Неправильно это все было. С другой стороны, у меня текли слюнки. Я же с самого утра ничего не ела.
В итоге инстинкт самосохранения