Пока слуги вносили последние чемоданы и ящики, он изучал комнату. Окна украшали позолоченные карнизы с орнаментом в виде розовых бутонов, пшеничных колосьев и стрел. Кровать и внушительный шкаф тоже носили следы позолоты. Красно-синий ковер на полу был изрядно потерт, покрывало на постели и балдахин, которые когда-то были голубыми, сильно выцвели. Этому дому, конечно, недоставало средневекового величия йоркширского замка Эдварда и аристократизма его дома в Лондоне, но комната была достаточно просторной, а из окна он видел почти весь городок. И угол дома Чейзов.
– Просто замечательно, – пробормотал Эдвард, внимательно наблюдая за тем, как лакеи вносят в дом последние из антикварных драгоценностей, с такими предосторожностями доставленных из Лондона. Статуя Артемиды, поднявшей лук. Знаменитая Алебастровая Богиня. Слуги поставили ее у камина, и, казалось, Артемида целится в глупо улыбавшихся фарфоровых пастухов и пастушек на каминной полке. Вдоль пьедестала статуи тянулась едва заметная на испещренном прожилками мраморе царапина – след воровского инструмента.
Эдвард легко провел по царапине пальцем, тонкая линия была единственным напоминанием о той ночи в галерее его лондонского дома. Холодная свирепость Артемиды всегда напоминала ему о Клио. Богиня Луны и охоты – она никогда не позволяла смертному вставать у нее на пути и всегда делала то, что хотела и что считала правильным. Опасность не страшила ее.
Но Артемида, любимое дитя всемогущего Зевса, была бессмертной. Зевс никогда и никому не позволил бы причинить ей вред. Клио, несмотря на всю свою храбрость, была человеком. В один прекрасный день ее безрассудство сыграет с ней злую шутку. Глупое дитя.
Эдвард отвернулся от Артемиды и обнаружил, что стоит перед большим зеркалом. Что за странное зрелище он представлял собой в этом зеркале, обрамленном позолоченными лентами и бутонами! Длинные, до плеч, светло-русые волосы зачесаны назад. Его камердинер постоянно намекает, что нужно бы подстричься по моде. Черный сюртук и белый галстук, заколотый булавкой с камеей в виде головы Медузы. Четко очерченные скулы и квадратная челюсть – наследие всех Рэдклиффов, дар далеких предков-викингов.
Да, он выглядел как настоящий Рэдклифф, наследник древнего титула, но с изъяном. Его нос, тонкий и прямой как лезвие ножа на лицах отца и старшего брата, искривлен после плохо залеченного перелома переносицы. Напоминание о давней драке с человеком, который теперь приходится Клио зятем.
А вот и подарок от самой музы – неровный шрам на лбу. Теперь это белая линия, в точности повторяющая форму каменного локтя Артемиды. Эдвард легко прикоснулся к отметине, чувствуя огрубевший рубец, и снова вспомнил ее жаркий поцелуй.
Тогда