– Видимо, мальчик Петя, которому нравилась девочка Катя, все еще живет внутри него. Кстати, он женат?
– Не знаю. Он работает со мной три года, но я никогда особо не интересовался его биографией.
Мы еще немного поговорили и попрощались. А я подумала, что режиссер слишком занят личной жизнью и работой, даже не замечает в коллегах просто людей.
Недели две мы не виделись и не созванивались с режиссером. Когда, наконец, он позвонил, мы говорили минут сорок. Болтали о съемках, здоровье, погоде и вдруг в конце разговора он мне сказал:
– На выходных я хотел бы вас с Катей пригласить в гости. Ничего особенного, просто ужин, будет еще человек шесть-восемь.
– А Петр тоже будет?
– Много хочешь знать.
– Просто обязана, так как приведу в гости кандидата исторических наук.
– И да, ты не могла бы приехать пораньше и помочь Вере Ивановне со столом?
– Конечно. А какой все-таки повод?
– Я же говорил, просто ужин.
Уговорить Катю оказалось сложнее, но я убедила ее, что это отличный шанс пообщаться с Петром. Когда я обмолвилась, что приеду пораньше, она предложила и свою помощь. Так что мы встретились у метро и медленно брели к дому режиссера. Я решила удовлетворить свое любопытство:
– Ты хорошо помнишь Петра со школы? Были какие-то особенные истории?
– О, да, была одна. Школьный вечер, на котором он отважился пригласить меня на танец.
Катя продолжала предаваться воспоминаниям, а я подумала, что делает это она точно не в первый раз.
В квартире у режиссера под четким руководством Веры Ивановны мы принялись за приготовление. Вскоре на пороге объявился Петр с большим количеством коробок в руках, а за ним водитель режиссера с сумками. Через пару часов пришли первые гости, четыре мужчины и одна женщина. Мне выпала роль их встречать.
– Так, если мы больше никого не ждем, прошу к столу.
– Вы, значит, писательница. А вы – историк, кандидат наук, – заявил мужчина, стоявший напротив меня.
– Давайте мы все рассядемся, а потом познакомимся поближе.
Все зашумели и быстро нашли себе места. Зазвенела посуда и бокалы. Минут через 20 все немного подкрепились и познакомились.
– Екатерина, а расскажите нам, пожалуйста, как обстояли дела с комплексами неполноценности и превосходства у людей в Древней Руси?
– У нас ненависть к Западу началась с Александра Невского. Альфред Адлер исследовал эти комплексы и указал на то, что один вытекает из другого. Достоевский писал так: «Нет человека, готового повторять чаще русского: «Какое мне дело, что про меня скажут». И нет человека, который бы более русского боялся, что про него скажут или подумают. Это происходит именно от глубоко затаившегося неуважения к себе, при необъятном, разумеется, самомнении и тщеславии». В этих трех предложениях – весь стержень нашего национального характера! Также я думаю, что русского человека невозможно обидеть. Можно ранить одно из его чувств, но другое тут же возвысится, ранку закроет и