– Злата, Злата, ну что ты? Девочка моя, ну, подумаешь, гроза! Ну, ничего с нами не случится, правда, промокнем до нитки, но это пустяки. Я и не знал, что ты боишься грозы!
– Еще как боюсь! – прошептала девушка, обхватив руками его шею и уткнувшись лицом в плечо. – А может, здесь в лесу переждем дождь? – спросила она.
– Вымокнем, да еще и заболеем. Нет уж, мы пойдем домой! Выйдем из леса и пойдем через деревню, если уж станет совсем страшно, попросимся в первую попавшуюся хату! – решительно сказал Леша.
Осторожно поднявшись на ноги и придерживая Злату за талию, он увлек за собой девушку, которая по-прежнему цеплялась за него и не отпускала. Дождь все же превратился в ливень, и когда они, наконец, добрались до деревни, оба были насквозь мокрые. Каждый раз, когда молния рассекала небосвод, Злата, приглушенно вскрикивая, сжималась в комок и, зажмурившись, прижималась к Леше. Пока они шли, Блотский не раз предлагал девушке зайти то к бабе Нине в дом, то к Максимовне, чтобы переждать грозу. Но Полянская упрямо качала головой, и они продолжали путь. И уже не верилось, что они, наконец, доберутся до дома, не верилось даже тогда, когда они, мокрые и продрогшие, стояли в маленькой полутемной прихожей и вода стекала по их лицам и одежде. Они смотрели друг на друга, и улыбка помимо воли рождалась на губах. Лешка улыбнулся шире, а Злата громко и немного истерично расхохоталась, а потом бросилась Леше на шею.
Анька выглянула в прихожку и, застав там обнимающуюся парочку, ухмыльнулась и деликатно удалилась. Потом они пили чай на кухне, переодевшись в сухую одежду, при этом хихикая и перешептываясь, словно дети. Когда гроза закончилась и Леша ушел домой, Злата прошла в маленькую комнатку, их с Аней спаленку. Забравшись на кровать, она распахнула окно и впустила в комнату свежий вечерний воздух, наполненный сладким ароматом омытой жимолости и цветов. Оперевшись локтями о подоконник, она устремила свой взгляд туда, к горизонту, где садилось солнце и таяли грозовые облака. Беспечный покой и благодатная тишина были разлиты в воздухе, и только одинокая трель соловья тревожила сердце… Хотелось писать. Так хотелось не пропустить ни минуты этой весны и описать ее свежую прелесть и красоту максимально точно. Описать так, как чувствовалось, попробовать подобрать нужные слова…
Шум подъезжающей машины, вторгнувшись в сознание, вывел девушку из состояния мечтательности. Чуть подавшись вперед, она высунулась из окна не из любопытства, скорее, просто машинально, и тут же об этом пожалела. В поле ее зрения возник темно-синий капот «ГАЗели», а через секунду она увидела и хозяина машины. Он, конечно, ее тоже заметил. Широкая улыбка осветила его смуглое лицо, и он поднял руку в приветственном жесте. Девушка отпрянула от окна как ошпаренная. Впрочем, особой надобности в этом не было, машина все равно уже проехала и исчезла за поворотом дороги.
«Вот сволочь! – в крайнем раздражении подумала Злата. – Рукой он мне машет! Как будто знакомой!»
И