Отрывок из заключительной главы первого романа:
Разбудил меня громкий стук в дверь. Кто-то из девчонок открыл её.
Лёшка влетел в мою комнату и резко сдёрнул с меня одеяло.
– Как ты могла?! Полгода живёшь в общаге и скрываешь от меня! Как долго ты скрывала бы ещё и дальше, загадочная моя? Если бы Капа сегодня не выдала твою тайну, я бы так и не узнал, да?! Четыре месяца мы слонялись по улицам, как бездомные! А у тебя персональная комната, – он перевёл взгляд на тумбочку, – да ещё и личный телефон! Это когда я корчился по ночам и не мог уснуть! Я бы мог хотя бы голос твой услышать… Ни одного вечернего звонка от тебя! Ни разу! Лина, ты меня пугаешь своими тайнами! А я ещё чуть свет примчался извиняться… Как дурака вокруг пальца обвела! Ну что ты молчишь, Лина?!
Я встала с кровати. Он схватил меня за плечи и повернул лицом к себе.
– Лина, у тебя был секс? У тебя в этой долбанной комнате и в этой долбанной кровати был секс? С кем? Когда? Ну что ты молчишь?! Да ответь же ты, наконец!
Он начал трясти меня за плечи, и я почувствовала, как «шарики» зазвенели в моём мозгу и начали слабеть ноги.
– Кретин, какой же ты кретин! – набравши воздуха, крикнула я ему прямо в его искажённое от гнева лицо. – Пошёл вон! Пошёл вон из моей жизни!
– Что?! – взревел он и всё ещё тряс меня, как тряпичную куклу, и моя голова отлетала назад.
– Лёша, ты больной! У тебя наваждение! Я боюсь тебя, Лёша! – я правда испугалась: в его голубых глазах полыхали жёлтые блики дикого зверя.
Он расслабил руки и, наконец, выпустил меня из своей крепкой хватки.
– Лёша, это всё. Наша сказка на этом закончилась. Ты сво-бо-ден!
– Малышка, ну как же ты так можешь?! Я ещё и виноватым, и подлецом оказываюсь! Да?!
– Лёша, я не малышка! Во всяком случае, уже не твоя малышка. Химия закончилась, Лёша! Как началась внезапно, так внезапно и закончилась. Я так устала от тебя, Лёша. Уходи!
Он оттолкнул меня на кровать и выскочил из комнаты. А я упала лицом в подушку и заплакала навзрыд.
Конечно, ничего у меня ещё не кончилось. И сердце клокотало! Но такой необузданный взрыв ревности я не могла простить: однажды он может просто покалечить или даже убить, хотя бы непреднамеренно, просто не рассчитав силы. Ревность – ужасное чувство в отношениях, особенно от такого неуравновешенного, горячего мужчины с богатырской физической силой. Страсть страстью, но жизнь дороже, тем более что я любила жизнь…
Романовск Приволжский, весна 1976
«Вы нас не ждали, а мы припёрлися»
«Журчат ручьи, слепят лучи, и тает лёд, и сердце тает», – вот уже две недели Майя Кристалинская пела в моей голове.
Матушка Волга ожила, задышала подводными фибрами, затрещала льдом, и пешеходную тропу через реку, не говоря уже об автомобильной, закрыли. Представьте себе, как сложно стало добираться с одного берега на другой в объезд через столицу области: 40 км по левой стороне Волги, деревенька за деревенькой, пересадка на краснобокий Икарус и 35 км отсчитывать деревни и проглатывать пассажиров по правой стороне. Теперь я понимала, почему так мало людей из Левобережья работало на комбинате.
И влюблённых развела весна по разным берегам:
«Но нельзя рябине к дубу перебраться.
Знать, ей, сиротине, век одной качаться…»
Мне же вскрытие Волги пошло на пользу: без контакта «глаза в глаза» расставание с Алексеем проходило легче, хотя сдаваться «левобережный дуб» не привык и рвал телефонные провода звонками «правобережной рябине». Но я сразу же бросала трубку.
Во вторник перед концом рабочего дня физрук Владимир увидел Алексея в окне и поманил меня пальцем:
– Лина, весенний сюрприз!
– Володя, не отвлекай своими шуточками! Ведомость заполняю.
– Это не шуточки! Лёха тебя поджидает. И не поленился же через областной центр переться! Вот неугомонный!
Я подошла к окну. Да уж, стоит писаный красавчик, переминается с ноги на ногу, ловит у проходной заинтересованные взгляды девчонок. Как всегда, разодет как с картинки журнала мод, а вокруг шеи – синий длинный шарф, на голове – синяя шапка, месяц назад связанные мною ему в подарок.
И что мне делать? Я всё ещё вздрагивала, если в памяти всплывал тот дикий жёлтый всплеск в его голубых глазах, когда он тряс меня за грудки. Не хотелось его ни видеть, ни слышать.
– Володя, ты мне друг или не друг? Скажи ему, что я в городе по комсомольской линии. А я попытаюсь прошмыгнуть незамеченной с задней двери корпуса, уйду через парковку.
– Ну и что ты от него бегаешь? Так и будете, как дети, в кошки-мышки играть? Выясни отношения до конца и живи спокойно!
– Я