Для Лжедмитрия открылась возможность гласно готовиться к походу на Москву. Он вербовал войска и готовил через своих агентов умы пограничного населения к восстанию против Бориса за истинного царевича. Его грамоты – "прелестные письма" давно уже распространялись в Московском государстве. Литовские люди провозили их через границу в мешках с хлебом, прятали в лодках, "листы тайные ношивали" и те московские люди, которые часто "хоживали" через границу скрытым образом. Сношения самборского претендента с московскими областями привлекали к нему выходцев из Московии. К Самозванцу ещё до похода его на Бориса съехались "из розных городов" до двух сотен московитов. Посылал Самозванец и на Дон извещать о себе казаков. С такой целью ездил некто Свирский, переписывающийся с Мнишеком и служивший Самозванцу. Мнишек набрал тысячи три, явились запорожцы и донцы с атаманом Корелою38. На Русь пошли всего около 17000 человек. От казаков с Дона пришли к Самозванцу сначала ходоки и застали его ещё в Кракове, затем вблизи Львова и Самбора к нему явилось казацкое посольство и привело к Самозванцу посланного Борисом на Дон дворянина Петра Хрущёва. Это было в самом начале его похода. Насчитывая в своих рядах до десяти тысяч человек, казаки обещали присоединиться к Самозванцу всей массой. Часть их, тысячи две, встретила Самозванца еще на правом берегу Днепра, остальные образовали особый отряд, действовавший восточнее. Другая часть представляла собою небольшой, немногим больше тысячи человек, отряд польской шляхетской конницы, навербованной Мнишеком вопреки предостережениям Замойского39.
Московские выходцы и донские казаки составляли один отряд. Конница имела правильное устройство, делилась на роты и находилась под командою избранных "рыцарством" гетмана и полковников. Наконец, Самозванец имел полное основание рассчитывать на помощь и со стороны запорожского казачества. Большая часть запорожцев пришла в его лагерь значительно позже начала кампании. Царь Борис не спешил с оглашением личности самозванца поскольку не был уверен в тождестве Отрепьева с Лжедмитрием и дабы удостовериться в этом приказал привезти мать Димитрия и тайно допрашивал: жив ли её сын или нет? – отметил Костомаров40. «Я не знаю», – ответила Марфа. Тогда царица, жена20 Бориса1, пришла в такую ярость, что