пастора, неподалеку от маленького городка Мяулсбери
[221]. Плодовитость моей матушки сулила почти всем ее детям печальную участь, ибо, как вам известно, в деле деторождения английские Кошки не знают удержу и грозят заселить своим потомством весь земной шар, причины же этого явления никто определить не может. Коты приписывают его своим прелестям и добродетелям, а Кошки – своим. Однако иные бессовестные наблюдатели утверждают, что все дело в бесконечно скучных условленных правилах, каким вынуждены подчиняться английские Коты и Кошки; беднягам не остается ничего другого, кроме как утешаться мелкими семейственными радостями. Другие, впрочем, полагают, что тут замешались великие вопросы промышленности и политики, прежде всего английское владычество в Индии; впрочем, мне не пристало трогать эти вопросы моими лапками, и я оставляю их «Эдинбургскому обозрению»
[222]. От предписанного законом утопления меня уберегла совершенная белизна шерстки. Поэтому-то меня и назвали Красоткой. Увы! у пастора имелись жена и одиннадцать дочерей, и он не мог оставить меня в своем доме. Одна старая дева заметила у меня тягу к пасторской Библии; я всегда усаживалась на эту книгу – не из набожности, а потому что не видела в доме служителя церкви другого чистого места. Старая дева решила, возможно, что я принадлежу к той секте священных животных, которая уже даровала миру Валаамову ослицу
[223], и забрала меня с собой. В ту пору мне было всего два месяца. Эта старая дева устраивала вечера, куда приглашала билетцами, сулившими гостям
чай и
Библию, и попыталась научить меня роковой премудрости дочерей Евы; она пустила в ход протестантскую методу, которая заключается в произнесении длиннейших монологов о личном достоинстве и обязанностях перед ближними – таких скучных, что можно претерпеть любые муки, лишь бы их не слышать.
Однажды утром я, бедная дщерь природы, соблазнилась сливками в чашке, неплотно прикрытой muffing[224]; одним ударом лапки я сбросила muffing и вылакала сливки, а затем, вне себя от радости, а может быть, также и вследствие слабости моего юного организма, удовлетворила прямо на клеенке самую настоятельную потребность, какую испытывают юные Кошки. Заметив плоды того, что она назвала моею невоздержанностью и невоспитанностью, старая дева схватила меня и высекла березовыми прутьями, приговаривая, что сделает из меня леди или навсегда со мной расстанется.
– Какой стыд! – сказала она. – Запомните, мисс Красотка, что английские Кошки окутывают глубочайшей тайной все естественные потребности, могущие оскорбить английскую мораль, и навсегда исключают из своего обихода все, что называется improper[225], применяя, как говорит преподобный доктор Симпсон, ко всякой твари законы, которые Господь положил всему творению. Разве Земля когда-нибудь ведет себя непристойно? А вы-то разве не принадлежите к секте святых (произносите свяутых)[226], которые по воскресеньям ходят очень медленно, чтобы все понимали, что они прогуливаются?[227] Вы
