– Да, ладно, забей! – кладя руку на плечо Ильи, весело заключил
оператор. – Пойдешь ещё купаться?
– Нет, я в номер, телек гляну. Здесь «Россию» показывают, надо
новости посмотреть, – ответил Илья.
– Ну, как хочешь… А вечером поедешь с нами в город? – вновь
спросил Витя.
– Поеду, куда ж я без вас-то, – весело заключил репортер и направился к входу.
– Кстати, – чуть громче окликнул оператор, обращаясь к отошед-шему на несколько шагов коллеге, – ты в курсе, что завтра рано утром
нас везут в Алеппо?
– Теперь в курсе, – ответил Илья, – и слава Богу, хоть поработаем.
Он медленно зашел в здание гостиницы, поднялся к себе в номер, сел на кровать и с облегчением выдохнул: «Поедем, посмотрим на чертей бородатых».
– Значит, слушайте сюда!.. С этого дня я для вас – ум, честь и совесть
нашей эпохи! – громко, выделяя каждое слово, командовал толстый
полковник, стоя на ступени при входе в военный ПАЗик. В салоне
сидели восемь журналистов, которым «посчастливилось» отправиться
в Алеппо. Из соображений безопасности, военные решили переправить
в осаждённый боевиками город, только по корреспонденту от каждого
телеканала – пятерых человек и троих операторов. Условия работы
в ПУЛе, по мнению офицеров, подразумевали умения операторов снимать общий видеоряд происходящих событий и послед передавать эти
картинки на все российские федеральные телеканалы. Все возмущения
15
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
и пожелания, высказанные репортёрами накануне отъезда, военные так
и не приняли.
– У меня приказ! – оправдывался перед погрузкой в автобус капитан Семён, огласивший список «участников экспедиции», – едут только
пять корров и три оператора: Виктор, Вадик и Никита.
– А как же стендапы? – интересовался корреспондент, оператор
которого не вошел в число «избранных».
– Ответы на все вопросы у товарища полковника. Я лишь должен
доставить восемь человек, согласно списку, из гостиницы на аэродром
Хмеймим!
Автобус с журналистами стоял возле взлётно-посадочной полосы
с открытыми дверями и окнами, а из него на всю округу разносился
громкий и грубый доклад полковника. Он, как мог, ставил журналистам
задачу и объяснял принципы работы на ближайшее время. Причем
делал это в лучших традициях армейской школы, как учили на коман-дирских курсах общевойсковых училищ: чётко, максимально громко, и конечно же, с грубыми интонациями в голосе. Военные до сих пор
считают, что так задача лучше усваивается в подсознании человека.
В общем, полковник ревел так, словно перед ним сборище новобран-цев. Но так как в числе отбывающих репортеров были мужчины разного
возраста, большинство из которых служили в армии, то его ор можно
было списать на общение с «партизанами». Сразу было понятно,