– Жена Генриха. То есть, нашего начальника. Она отделом культуры заведует. Ты ее сейчас видел. Она его пристроила, даже в штат к нам взяли. Временно. Но, видно, будем увольнять. Типаж, говорят, не сельский. Для демонстраций не годится. Придется опять перешивать. Что делать, прямо не знаю…
… С этим они расстались. Встреча не дала результатов, тем более, Валя и себе не могла объяснить, чего хочет. Потому на следующий день назвала Виктора Андреевича Генрихом. При ее сбивчивой, двойной жизни неудивительно. Врать нужно уметь, сразу не научишься, если таланта нет.
– Генрих, ты скоро? – Тарабанила Валя в дверь ванной. Спохватилась, но было уже поздно.
– Какой Генрих? – Недоумевал влажный Ананасов.
– Такой. – Нашлась Валя. – Третий. Грузинский театр приехал. Мог бы жену пригласить, сто лет не были.
О приезде театра Виктор Андреевич знал от Леночки. – Генрих? – Переспросил он. – Мне кажется, там Ричард, а не Генрих.
– Может быть, Ричард. Но, ведь, третий.
– Где же взять билеты? – Задал Ананасов справедливый вопрос.
– Где взять? Там, где все. Достать. У нас достали. Жена нашего начальника. Он и мне предлагал. Но только один. А я без тебя не хочу, на этого Генриха.
– Ричарда. – Поправил Ананасов.
А между тем, путаница в бедной Валиной голове стала невыносимой. Так ей стало страшно потерять своего Виктора из-за какой-то бессовестной девчонки, промышляющей чужими мужьями. Потому на свидание к Генриху Матвеевичу она пришла озабоченной, без прежней легкости. Причем не на свидание, на дружескую встречу. Увиделись они в сквере, не надолго, как раз, когда Ананасов гулял с Жорой.
– Непрактичный мы народ, – философствовал Генрих Матвеевич перед огромной клумбой. Тюльпаны покачивались под ветерком, соглашаясь с Генрихом Матвеевичем по поводу народной непрактичности. – Да, именно непрактичный. Потому что хорошее дело нам загубить – раз плюнуть. А ведь как можно было сделать, как сделать…
Огорчался Генрих Матвеевич по поводу своего доклада, в ходе которого должны были рухнуть последние преграды и твидовый мужчина уверенно зашагать по стране. Буквально, вот-вот. Но нет, преграды устояли.
– Мощностей у них нет. – Саркастически усмехался Генрих Матвеевич. – Хорошее дело с перспективой, а мощностей нет. Направление выбрано правильно, работайте дальше.
– А ты сказал, что штаны можно в сапоги заправлять?
– Конечно, сказал. У них же этот, из оперетты сфотографирован в сапогах. Когда мы готовили модель для средней полосы.
– Кстати. – Валя собралась с духом и воткнула шпильку. – Я его видела позавчера. В кафе, с твоей женой.
– А они говорят, вот и разрабатывайте пока сапоги. Чтобы можно было носить на простой носок. Ждите, когда мощности появятся. Тогда и запустим. – Генрих Матвеевич вроде и не слышал о жене, только головой повел. Видно мешал ему воротник шерстяной куртки. Выскочил он на зарядку с последующим забегом в молочный магазин, для чего имелась авоська и банка с крышечкой, если сметана попадется.
– А импорт? – Рядом