Больше всего на свете, я любила шить и, казалось бы, родилась с иглой. С самого детства, я вышивала, и мама помогала мне делать аппликации и творить наряды для кукол.
Потом, после того как я переехала к тетке, пришлось поубавить пыл с увлечением, так как шить было не из чего. Имелина экономила на чем только можно, поэтому я перешивала свои старые платья, штопала одежду родных и прислуги и иногда изощрялась, когда нужно было из обрезов тканей создать что-то типа салфеток, скатертей и занавесей.
– Дорогая Иалея, здраствуй, – ласково проговорила госпожа Эмма, – какое же ты милое создание. Не правда ли, Иалея чудесный бутон?
Господин Кастид мазнул по мне мимолетным взглядом и еле заметно кивнул. Казалось бы, ему было все равно с кем сын обменяется брачными чашами. Хоть с мешком картошки!
Он быстро поздоровался с дядюшкой Арнольдом и задумчиво закатил глаза на несколько секунд, словно что-то пытался вспомнить.
Арнас оказался копией своей матери. Такие же голубые волосы, бирюзовые глаза и красивая улыбка, полностью передались младшему отпрыску и главному наследнику.
В семье Иствуд, из того, что я знала, была еще старшая дочь.
– А это презент для тебя, дорогая Иалея! –госпожа Эмма сунула в мои руки миниатюрную шкатулочку с дарением. – Арнас долго выбирал, ты будешь довольна.
Я радостно захлопала ресницами, не веря своему счастью и даже не обратила внимание что презент подарил не сам Арнас, а его матушка.
На шелковой подушечке голубого цвета лежала миловидная брошка из горного хрусталя и аметиста, изображающая цветок.
– Как мило с вашей стороны, – блеклым голосом произнесла тетушка, а ее дочь Йонга наигранно восторженно ахнула, будто на подушечке покоился перстень самого короля Аралима. – Ну что же, вы с дороги, пройдемте к столу, чтобы попробовать блюда и напитки.
Самым резвым в столовую прошествовал господин Кастид. Я немного отстала и поравнялась с Камелиусом, супругом Йонги.
Его лицо вдруг оказалось возле моего уха.
– Миленькое платьице, – прошептал он и слегка ущипнув меня за спину, прошел вперед. Я подавила приступ отвращения и тошноты, поднявшийся из живота.
После того как я вернулась из дома благородного воспитания, муж сестрицы, начал смотреть на меня как на ягодный пирог и это ужасно раздражало.
Радовало лишь то, что этот бородатый развратник, лишь пялился. На большее ему смелости не хватало, спасибо богам!
В столовой стоял приятный аромат закусок, разложенных на больших блюдах. Сверкал хрусталь и сервиз, который достали к важному поводу, выглядел довольно-такие неплохо, как и белоснежная кружевная скатерть.
Столовая была большой и хорошо освещенной из-за нескольких окон в пол, а светлые легкие занавеси, давали налет легкости, как и серебристого цвета стены.
Стулья, со светлой отделкой местами обтерлись, но, если не приглядываться, их можно было списать на относительно новые, так как вставки из дерева, аккуратно