Бун, размышляя, снова отковылял к окну, побарабанил по стеклу и вдруг неожиданно резко повернулся к пленнику, отчего его горб снова исполнил танец «холодца на тарелочке».
– А знаешь, сынок, у меня на твой счёт возникла чертовски интересная мысль. Думаю, император её одобрит.
Он плотоядно облизнул свои узкие, почти чёрные губы.
– Я хочу, чтобы здесь в столице ты помог нам произвести на свет крепких, жизнеспособных огунчиков, которых мы превратим в настоящих, храбрых солдат. Твоя кровь, надеюсь, поможет разбавить нашу вонючую красную жижу, текущую в нас, и освежит её.
Он снова забулькал смехом, напоминающим в этот раз звук воды в прохудившемся унитазе.
– Как тебе моя идея? Как всегда гениальна! Что скажешь на это, молчун? Ты ноги должен мне целовать. Я дарю именем императора тебе жизнь. Если будешь вести себя хорошо, со временем получишь большую свободу и даже сможешь иногда побродить по столице.
– А если я не соглашусь? – закипая гневом и начиная догадываться, что его ждёт, прохрипел Русс.
– Альтернатива перспективе стать племенным жеребчиком в табуне самых привлекательных и ещё не испорченных жриц любви – в лучшем случае рудники Локки, где ты протянешь со своим здоровьем от силы два месяца! А если ты согласишься с моим предложением, то сумеешь надолго отодвинуть свою дрянную жизнь от порога небытия…
ГЛАВА 9
Пока Русс и сопровождавшие его охранники спускались вниз, к ним на третьем уровне в кабину лифта ввалился грузный, мешкоподобный огун с огромной, безобразной опухолью на месте левого глаза.
– Я Озз, твой ангел-хранитель, наставник и если хочешь, духовный пастырь, – он гулко рассмеялся и подмигнул своим единственным глазом молчаливым охранникам – мы, огуны, как ты успел, наверное, заметить, такие же как вы, если не считать некоторых особенностей, – и он выразительно ткнул своей шестипалой кистью в опухоль на глазе. На этой кисти действующими были, пожалуй, только два пальца. Остальные бесформенной шкуркой трепыхались при каждом её движении – сейчас мы тебя умоем, причешем и покажем смотрительнице жриц. Думаю, ты ей понравишься, – изобразил он улыбку на вытянутом, как лошадиная морда, лице, покрытом к тому же пятнами шелушащейся экземы.
Охранники тем временем деловито подвернули воротник куртки пленника и, получив из рук Озза тускло блеснувший кольцеобразный предмет, ловко одели на его шею… ошейник-браслет.
– Отныне ты почти свободен, – с нескрываемой ехидцей прошепелявил огун и, сняв наручники с рук Кима, передал их охранникам, – но помни, любое угрожающее движение в мою сторону, либо если ты вдруг захочешь обнять в недружеских объятиях кого-либо ещё – и ты захрипишь от немедленного удушья. И не пытайся снять эту безделушку с себя, она этого очень не любит. Так что не делай глупости, сынок, и слушайся старших.
Ким потёр затёкшие от наручников запястья и осторожно коснулся ошейника. Он, ещё изучая