Безголовое дитё. Светлана Георгиевна Семёнова

зала всё время хлопал в ладоши и громко орал:

      – Стоп! Не туда смотришь, Лида! Смотри в зал, прямо на меня, чтоб зритель участвовал, переживал вместе с тобой! Со-пе – ре – жи-вал!

      Нестерпимо, до изнеможения хотелось продолжения захватившей меня печальной сказки, а невидимый, требовательный мужской голос из темноты всё время останавливал маму и заставлял начинать сначала. Наконец я увидела его, когда в очередной раз вспыхнул свет в зале, и всё должно было снова повториться. Это был полный пожилой дядечка в белом измятом, полотняном костюме и голубой рубашке. Он стоял у той ямы, откуда доносилась музыка, и смотрел на сцену. Потом, захлопав в ладоши, быстро побежал в конец зала и заорал:

      – Сначала!

      Я не дождалась продолжения сказки. Когда в ложу за мной пришла мама, я крепко спала на двух стульях, умостившись на них с ногами.

      – Слава богу, нашлась, – тормошила меня мама, – я уж думала, что ты пошла на улицу.

      С того дня мама каждый день брала меня в театр на репетиции. Я во многом стала разбираться, понимать, что происходит на сцене совсем не сказка, а пьеса под названием " Наталка-Полтавка". После той первой репетиции мама задавала мне много вопросов, на которые я затруднялась отвечать, так как ничего не поняла. Мне не нравилось, что мама переживает о каком-то незнакомом человеке. Что дядька из зала кричал на неё и заставлял всё начинать сначала. Мама объяснила мне, что дядя, который кричал – режиссёр, что артисты должны слушаться его и выполнять все его требования. Вроде как начальник над артистами. А я не хотела этого понимать и почти со слезами доказывала ей, что в жизни так не бывает, чтоб опять и опять всё повторялось в точности, как в первый раз.