– Вы меня не совсем верно поняли, Григорий Наумович, – отвечаю мэтру максимально благожелательно, – Зрительские симпатии являются высшим критерием оценки работы съёмочной группы. Но при этом никто не отменял авторского кино, нуар и прочие направления, которые всё-таки понятны меньшей части публики. Но именно массовое кино тянет за собой авторские работы, которые дополняют друг друга. Авторское же кино даёт новые ориентиры, какие-то интересные решения в том числе технику съёмок и много всего иного. Но мы сейчас говорим о самом престижном в мире фестивале, где советский режиссёр брал Гран-при 10 лет назад, а далее наши успехи шли по нисходящей. Понятно, что у меня личный интерес. Только за мной такая наука, как статистика. В Каннах не побеждают разного рода эксперименты и авторские фильмы. Там жюри более приземлённое и отдаёт предпочтение жизненным фильмам. Советскому кино нужно возвращаться свои позиции, и я постараюсь это сделать.
– А вы очень самоуверенный молодой человек, – ответил Чухрай и почему-то посмотрел на Данелия, – Но в чём-то вынужден с вами согласиться.
– Стиль съёмок взят у итальянцев или это что-то от французов? – вдруг подключился к беседе Бондарчук.
– Французы стали базой для итальянского реализма. Наши режиссёры взяли многое у итальянских коллег и адаптировали их идеи под советские реалии. Пожалуй, соглашусь, что фильм ближе к итальянским с нашими местными вкраплениями.
– Вы же у нас чуть ли не классик советского неореализма, – хрипло вставил Пырьев.
Но вижу, что его ехидная реплика не нашла никакого понимания у коллег. Я же делаю последнюю попытку убедить комиссию.
– Если фильм понравился простым советским людям, особенно зацепил женскую аудиторию, то есть все шансы, что это произойдёт с европейским зрителем. Председатель жюри итальянец, а значит, человек эмоциональный. Большая часть жюри будет состоять из французов, они народ тоже весьма падкий на сентиментальные любовные истории. Плюс буржуи совершенно не ждут, что в СССР могут снимать подобные мелодрамы. Мы просто обязаны сыграть и на этом противоречии.
Далее меня более получаса бомбардировали вопросами про сценарий, кто придумал сюжет, интересные операторские решения. В общем, коллеги вытаскивали из молодого выскочки как можно больше информации. Про ленинградцев совсем забыли, что было не очень тактично. Наконец Романов прекратил этот междусобойчик и предложил голосовать. Претендентов попросили покинуть помещение и подождать в коридоре. Шапиро и Шостакович смотрели на меня как на пустое место, тихо обсуждая какие-то свои вопросы. Я же предвкушал решительную победу, мол опять гость из будущего утрёт нос этим пейзанам. Только я совсем не учёл фактора, что никому не нужен новый,