Дэниел снова засмеялся своим низким, густым смехом:
– Вы правы. Джейн прекрасная девушка, но ее так много, что я не выдержал бы с ней ничего кроме соавторства.
– А вы разве не встречаетесь? – зачем-то спросила я.
Дэниел остановил машину – как я потом поняла, чтобы не потерять управление – и, навалившись корпусом на руль, расхохотался как мальчишка.
– Встречаться с Джейн?.. Вы шутите, Джинджер!.. У меня есть одна мама, зачем мне вторая?… – почти задыхаясь, еле произносил он.
Отсмеявшись, Дэниел снова завел машину и мы поехали дальше, все также неспешно и аккуратно. Машина ехала так тихо, что можно было уловить уханье сов и пение каких-то ночных птиц.
– Джинджер, а чем вы занимаетесь?
– По-моему Джейн вам объяснила: занимаюсь сравнительной мифологией, семиотикой.
– Да, я это понял. Но я слышал от нее же, что вы хотите заняться чем-то другим, не тем, над чем в данный момент работаете.
– Все верно. Мне хочется поплотнее заняться сказками и мифами. Но мне недостаточно сидеть за учебниками, статьями и источниками. Все-таки устное творчество может считаться достоверным материалом только тогда, когда идет из первых рук. А древних ирландцев сейчас не встретишь. Лишь одна надежда у меня есть – съездить в деревню или маленький город, где народное сознание еще не задавлено телевидением, Интернетом, гедонизмом и излишним науковерием. Иногда даже современное народное творчество может обнаружить интереснейшие отголоски древности, особенно если это пожилые люди. У них даже совершенно другой язык, старое – в хорошем смысле – представление о мире. А вы, Дэниел, уж простите, не в обиду, но вы такой же ученый как я или Джейн, отравленный науковерием, научными школами, которые не ищут истину, а подминают факты под себя, под свои теории, а если факты мешают, то игнорируют их или просто идут на подлость – обвиняют оппонентов в фантазировани, ненаучности, а то и вовсе грязно дискутируют, цепляясь к словам и требуя выхолощенных терминов. Мне нужна душа, живая творческая сила и энергия. А меня никто не понимает, даже Джейн. Однако хоть немного я сегодня поквиталась с моим научным оппонентом – мисс Лейн. Она очевидно не самый чистый на руку ученый, да и конференция прошла как-то унизительно. Но все же я сказала то, что думаю об этом ущербном и вредоносном официозе в науке.
– Я знаю, мисс… то есть Джинджер. Я в курсе.
Я почувствовала, что снова «завожусь»:
– Вот Джейн-мисс-Язык-без-Костей! Ни о чем не может умолчать. А вы, мистер Фордж, хороши. Выходит, понимали в клубе как я себя чувствую, если слышали о моем позоре, и так унизили