– Не понимают, – повернулась к фригу кухарка, – я немного знаю их дикий язык.
Потом она взялась за свисавшую до колен красную повязку надсмотрщика и резко ее подняла.
– Вот, смотрите…
Фриг захохотал еще громче.
Женщины напряглись, замерли.
Кухарка бросила повязку и видение исчезло. Только дыбилась красная ткань.
– Там, вон, отхожее место, – кивнула она в дальний угол, где была выгребная яма, покрытая настилом с двумя широкими дырами, – опорожнитесь получше…
Когда совсем стемнело трое фригов вошли в Большой дом. Раздувая ноздри своих горбатых носов, они жадно втягивали в себя теплый воздух, в котором чуяли запах разгоряченных со сна женских тел. Этот терпкий аромат шел снизу от стены, где на своем самодельном ложе из сухой травы и старых ковров спали три женщины.
Одна из женщин, та, что приглянулась Фарнаху, лежала чуть поодаль, ближе других ко входу. Она услышала сквозь сон звук шагов. Вдруг ощутив смутную тревогу, все еще полусонная, повернулась на спину, попыталась привстать. И сразу, будто выросшие из теплого мрака, две сильные руки схватили ее за плечи, опрокинули навзничь.
Упав, она ударилась затылком, ахнула. Не понимая, что происходит, широко раскрыла глаза, пыталась что-то различить в ночном мраке.
Густая вязкая темнота окружала ее. Луна еще не взошла. Свет ее не прорезался еще сквозь узкие щели окон, не разбавил серебряными нитями мрак в Большом доме. В этот момент ей, верно, почудилось, что это сама непроглядная тьма, наполненная злом, обрушилась на нее.
Горькое дыхание горячо обдало лицо женщины. Это было подобно наваждению. Дикий животный страх должен был тошнотворным спазмом сдавить ее грудь. Ей должно было казаться, что это злые духи пытаются завладеть ее телом.
Две другие женщины, вконец обессиленные после всего пережитого, ничего не слышали, спали, провалившись, словно в омут, в пелену сладкого сонного небытия. Они лежали, вольготно раскинувшись на мягкой подстилке. Не церемонясь, фриги пинками быстро разбудили их. Растащили в стороны. Заскорузлые пальцы жадно впивались в мягкие податливые груди. Сдавливали соски. Спросонья женщины ошалело кричали от боли и страха. Им грубо раздвигали ноги. Удерживая их, цепко хватали за лодыжки.
Высоко под потолком, шелестя крыльями, заметались испуганные голуби.
Женщины, не успев до конца осознать, что с ними происходит, не в силах противиться, болезненно ощущали в себе напор