Феррис вскочил на ноги, его рука инстинктивно потянулась к бедру. Он так и не дотянулся до него. Он даже не успел ничего толком разглядеть. Вместо этого он впился взглядом в массивное зеркало, висевшее по левую руку от него. В нем с головы до ног отражался его образ, его сгорбленные плечи, белое, изможденное лицо. Глаза, сведенные в одну точку, смотрели на него, казалось, увеличиваясь, поглощая его. Яркая вспышка, вспыхнувшая из-за бури, придала его чертам рельефность.
Раздался сдавленный крик, потом судорожные содрогания, и он рухнул на пол. Остался лишь сгусток обмякшей плоти и бездействующих мышц. Он провел рукой по глазам, пытаясь заслониться от света. Затем в его мозгу что-то щелкнуло, и он почувствовал, что мчится сквозь мили черного пространства. В ночи плясали и издевались над ним какие-то люди, насмешливо махали руками, а потом милосердно исчезали. Он закрыл глаза в долгожданном забвении.
Девушка издала негромкий крик и, поспешив к нему, застала его безжизненным и вздрагивающим на полу. Она приподняла его голову и положила на шелковые отвороты своего ночного халата. Он открыл глаза.
– Это… это, – пробормотал он, – что все это значит? Где… где я? Кто вы?
Она пристально смотрела на него, думая, что он притворяется. Но зачем было притворяться? Она была беспомощной женщиной, а он – сильным мужчиной. Она знала это. А потом его глаза. Это были уже не те налитые кровью глаза, в которые она смотрела утром на утесе. Она начала кое-что понимать.
– Вы на вилле Бленнерхоф, – успокаивающе сказала она. – Полагаю, дело в драгоценностях? Вы не первый, кто пытался это сделать. Но их уже нет… уже несколько недель. Отдохните немного в тишине, и все будет хорошо.
– Нет, нет, нет! – закричал он. – Я должен уйти отсюда! Отец, отец, где отец? Боже, я не знаю, зачем я сюда пришел! Какой сегодня день недели? Суббота? Тогда я здесь с тех пор, как… – он запнулся, в его глазах появилось выражение некоего подобия понимания. "Да, теперь я вспомнил, я гнался за вором… где-то. Там была авария… Но какой сейчас месяц? Февраль?
– Сейчас октябрь, – тихо ответила она.
– Октябрь?
– Октябрь… октябрь 1926 года.
Он застонал и спрятал лицо в ладонях.
– Наверное, я неправильно все понял, – воскликнул он. – Мне очень жаль… жаль, что я так вас огорчил. Не могу… не буду пытаться дать никаких объяснений. Но вы сказали, что это место – Бленнерхоф? Где находится Бленнерхоф?
– Австрия, – ответила она.
Он мог бы снова закричать, но только покачал головой.
– Бедный отец, – пробормотал он. – Похоже, я опоздал. Пять лет, пять лет!
– Постарайтесь успокоиться, – напутствовала она. – А то еще заболеете.
Он начал было садиться в предложенное ею кресло, но остановился и прикрыл глаза рукой.
– И