Я засовываю руку под подушку, вынимаю оттуда тяжёлый свёрток и разворачиваю. Это моё оружие. Точная копия немецкого штык ножа. Отцу на заводе сделали, из японского подшипника. Классная вещь. Только ножны подкачали. Кожа то хорошая, и сшито крепко, но уж очень примитивно. Но это не беда, главное – нож.
Берусь за прохладную, гладкую рукоять с латунными вставками и медленно тяну её из ножен. Широкий, матовый клинок завораживает. С наслаждением вдыхаю запах стали и масла. В моей тонкой руке большой нож похож на короткий спартанский меч или абордажную саблю. Делаю несколько плавных взмахов. Клинок тихо поёт и этот звук вселяет уверенность. «С таким и на медведя можно!» – вспоминаю слова Настюкова и снова рассекаю воздух над кроватью. Конечно, если отец узнает, что я опять его «кинжал» брал, будет скандал, но сейчас не до этого. Утром я его незаметно обратно положу. Отец его редко вынимает, так что обойдётся как-нибудь.
Делаю ещё пару взмахов и кладу кинжал на стул рядом с кроватью. Выверяю всё так, чтобы рука сама ложилась на рукоять, если действовать придётся в темноте. Я так в книге прочитал. Теперь я полностью готов. Продолжаю читать, с удовольствием вдыхая запах настоящего оружия.
Первая лампочка перегорает около двух. Тихий хлопок и комната погружается почти в полную тьму – на второй стене, за которой горит вторая лампа, висит ковёр, несколько картин и стоят книжные полки, поэтому свет проникает только в паре-тройке мест. К счастью, я всё предусмотрел – у меня в ящике стола целых 4 запасные лампочки.
Включаю бра, встаю с кровати и беру новую лампу. Прохладное стекло приятно холодит ладонь. Хочу взять кинжал, но обе руки у меня уже заняты. Решаю не сходить с ума. Мне просто нужно поменять лампочку и всё.
Подхожу к дверце в коморку и медленно её открываю. Внутри тьма. Свечу фонариком налево и направо. Слева совсем небольшой закуток, метра полтора. Там мои снасти и все хорошо видно, а направо коридор уходит вглубь на несколько метров. Тусклый свет фонарика не может осветить самый конец, но лампа находится примерно посередине. Осторожно ступаю внутрь. На вешалках висят куртки, пальто, и огромный овечий тулуп.
Когда мне было 5 лет отец вывернул его наизнанку и пришёл в нём на Новый год под видом Деда мороза. Помню я очень удивился, почему это Дед Мороз в папиных тапочках разгуливает.
Протискиваюсь дальше. Пахнет пылью, кожей, шерстью и прелыми тряпками. В неясном свете фонаря одежда похожа на чучела животных. Здесь жутко даже днём, с включённым светом, а сейчас у меня мурашки с грецкий орех. Всё же, я настойчиво двигаюсь к своей цели.
Вот и лампа. Свечу в конец коридора. В призрачном луче мелькает большая чёрная бесформенная глыба.