Самовар готов. Отец уносит его в хозблок. Я несу следом горячий заварочный чайник. Он приторно пахнет мелиссой. Сажусь за стол и смотрю в окно. За чёрным стеклом колдовская ночь плетёт свои замысловатые кружева. В окне отражается моё лицо и одновременно виден разросшийся дикий виноград. Моё лицо вплетено в лозу. Она пронзает мой левый глаз и выходит из уха. Вместо второго глаза тёмный провал. В этом есть своя красота. Зачарованно поднимаю руку. Отражение принимает подарок и увивает её листьями. Я вижу какая она чёрная. Отдельные нити уже скрываются под футболкой. Но в этом нет ничего ужасного. И почему это меня раньше так пугало?
Снова смотрю на своё лицо и вздрагиваю – прямо за ним чужой лик. Кто стоит прямо за большим стеклом нашей кухни и в упор смотрит на меня. Вскакиваю и опрокидываю чашку. Лик исчезает. Густой, тёмный, душистый чай медленно растекается по клеёнке. Смотрю на него с ужасом. Отец перешёптывается с матерью. Дела плохи. Нельзя так раскисать. Нужно вытерпеть ужин и спрятаться у себя наверху. Пересидеть ночь. Пережить её. Дождаться утра, выспаться, а там новый день. Там посмотрим.
Отец молча наливает мне новую порцию чая. Мать быстро вытирает лужу. Я беру себя в руки.
– А можно мне бутербродик?.. Маленький…
– Тебя тошнило, – качает головой отец. – Вон, до сих пор бледный какой. Лучше бы не надо…
– Но я голодный!
– Хорошо, но не увлекайся.
Я действительно голоден. По крайней мере мне так кажется. Это словно какое-то отдельное от меня чувство. Горящее табло, сигнализирующее, что мне нужно положить пищу в специальное отверстие. Оно горит – я накладываю, всё что происходит дальше меня не касается.
Бутерброд и чашка сладкого чая проваливаются внутрь. Следом вторая. Потом ещё. Отец останавливает меня, но мне правда легче. Горячий сладкий чай связывает меня воедино. Я не сплю. Всё реально. Я сижу за столом, ем, напротив меня сидят мои родители. Я улыбаюсь. Я жив! Я тут! Всё нормально!
– Можно ещё чаю?
– Нужно! – улыбается в ответ отец.
– И лимон!
– Хоть весь!
Наслаждаюсь сладким чаем с лимоном и постным печеньем так, точно никогда раньше их не пробовал. По телу бежит живительное тепло. Даже рука почти прошла. Волшебный эликсир! Пью пятую чашку и облегчённо откидываюсь на стуле в приятной истоме. Родители облегченно переглядываются.
– Спать то будешь? – мягко интересуется отец.
– Буду!
Может