Поняв и, уже распознав, заочную схожесть, опера по-другому глянули друг на друга. Рябинин был старше Катаева лет на десять, но разница, в общем, не ощущалась.
– Мы тут приняли маленько… Я к парням присматриваюсь с кем, о чём можно… Ты-то в каком едешь?
– В первом… Чего-то вырубился вчера вечером… Стресс, наверное, – улыбнулся Костя.
– А мы и не ложились ещё…
Косте вспомнились спорщики из середины вагона. Крепко присели… А по Серёге и не скажешь, видно со здоровьем в порядке.
– Ты за выслугой едешь или за «боевыми»? – посмотрел в глаза Косте Рябинин.
– Не думал пока. Скучно просто стало, вот и завербовался. Взбодриться…
– Там насовсем можно взбодриться, – одними губами улыбнулся Серёга, – повоюем, что ли… Есть пара наработанных схем по пленным… В первой командировке я шестерых срочников вытащил… Опасно правда, малёхо…
– Там, так то, за угол поссать сходить опасно… А пленных с боем? Как во вторую мировую?
– He-а… Обмен, но тоже приятного мало. Шаг в сторону и тебя, и пленных, и посредника к Аллаху отправить могут… Дорога дальняя, расскажу как-нибудь… Людей надо присматривать уже сейчас… Пойдём к нам, дёрнем да спать завалимся…
– Это ты завалишься, а для меня день только начинается…
– Ну, тогда к вечеру словимся…
Оба опера вышли из тамбура. Шедший первым Рябинин вдруг остановился около купе проводников. Деликатно кашлянул. Костя, заинтересованный, тоже встал. Серёга обернулся:
– Бойца надо вызволить, – кивнул он на дверь. Костя до сих пор не понимал, что же происходит.
– Бес! – шёпотом позвал Сергей в стык двери и косяка: – Бес!
За дверью послышался шорох и снова всё стихло.
– Бля, Бес!.. – громче, сопроводил ударом кулака в пластик, свой призыв Рябинин.
– Мальчики здесь никого нет, – не открывая двери, далеко не сонным голосом отреагировала проводница.
– Тьфу! – сплюнул Серёга и пошёл по проходу, – пусть сам на проверке отдувается…
Костя свернул в свой отсек и залез на полку. Было тихо в вагоне, соседи по-прежнему спали, даже Лавриков не храпел. Спать не хотелось, Костя, потянувшись к столу, взял яблоко и, лёжа на животе, захрустел.
Минут через десять, неслышно раздался тоненький скрип отодвигаемой двери купе проводников. Повернувшись, Костя увидел, как из него выскользнул блондин лет тридцати, раздетый по пояс, и, ступая на носочках, двинулся мимо первого отсека вглубь вагона.
– Бес! – желая проверить предположение, шепнул Катаев. Парень резко тормознул и вскинул на него глаза. По его лицу блуждала довольная ухмылка.
– Помаду со спины сотри, – улыбнулся Костя.
– Тьфу! – Совсем как Рябинин, сплюнул Бес и, уже не скрываясь, потопал в свой отсек, напевая Чижа:
«И все кругом говорили, добился-таки своего…»
Моздок. 5-ый день.
Снова запасные пути. На этот раз последние.