В разговор вступил магик:
– Конечно, ты не должен решать прямо сейчас. Если тебе нужно подумать…
– Нет. Я согласен, – Кир и сам не смог бы сказать, почему согласился так быстро.
Или мог? А вдруг они выберут кого-то с Альтары? Мысль о том, что здесь, среди его соотечественников, возможно, рядом с кем-то из близких, окажется магик, была невыносимой.
Оставался еще один вопрос. И что-то подсказывало, что этот вопрос куда важнее, чем то, куда, когда и как он отправится.
– Как и почему погибла мать Заста Свентра?
Камера была небольшой, но чистой. Ровно, словно по струночке, заправленная кровать. Пластиковый стул. Столик со стопкой бумаги и карандашом. На случай если заключенный вдруг вспомнит о какой-то своей вине и захочет в ней чистосердечно признаться. Коврик на полу… От комнаты в общежитии это помещение отличала лишь дверь: тяжелая, металлическая, словно сейфовая. И еще стены. Серовато-фиолетовые. Цвет, который при долгом воздействии неизменно нагоняет тоску и безысходность, – это Мата знала точно, еще с курсов переподготовки ментотерапевтов.
И еще кое-что она помнила с этих курсов очень хорошо. Их преподаватель в свое время стажировался по судебной ментологии. Высший доступ он так и не получил – что-то там не срослось, но баек на эту тему рассказывал немало. Например, о том, как работают крутые судебные ментотерапевты. Какими умопомрачительными технологиями они обладают… Как матерые преступники рассказывают всё, абсолютно всё, что знают. Причем без малейшего насилия или даже принуждения… Нет, наоборот. Они счастливы сообщить что-то новое дознавателю. И очень опасаются что-то забыть. Для того и нужна бумага в камере – бедняги ужасно огорчаются, если вдруг к моменту встречи с любимым доктором забывают, как им кажется, важные детали…
Впрочем, ей встреча с дознавателем предстоит только завтра. Арестовали их «банду», когда день уже клонился к вечеру. Потом много времени заняли бюрократические формальности. Очевидно, по ночам специалисты предпочитают заниматься своими делами, а не допрашивать не на шутку заигравшихся юных заговорщиков. Да и что могут сказать эти дети? Ничего.
То ли дело она, Мата.
Глупо. Как же глупо все вышло… Сама эта история с похищением не стоит выеденного яйца. Детский сад! Но как только местные умельцы начнут свой допрос с пристрастием, они будут просто ошарашены. Ордена и повышения гарантированы всем участникам.
Этого нельзя допустить.
Дверь с железным лязгом открылась. Заглянул охранник.
– К вам посетитель.
В камеру проскользнула миниатюрная женщина. Шляпка с плотной вуалью скрывала лицо. Но оно и не нужно было Мате: эту высокомерную осанку и тяжелый, удушающий парфюмерный аромат она узнает везде. Пробраться сюда, в тюремную камеру! Похоже, для этой женщины вообще не существует ничего невозможного.
– Почему