– Ваше высокоблагородие! Вас господин генерал к себе требуют!
Кабинет обер-полицмейстера Санкт-Петербурга Александра Дмитриевича Балашова располагался выше этажом, в самом конце коридора. Всюду сновали люди.
В приёмной никого не оказалось, дверь в кабинет была распахнута, и Рихотин шагнул внутрь. Генерал сидел за огромным дубовым столом, его большая курчавая голова гордо выглядывала из высокого, шитого золотом воротника мундира. Взгляд был отрешён и, казалось, созерцал пустоту.
– Ваше Высокопревосходительство! – Рихотин вытянулся во фрунт и кивнул. – Вы желали меня видеть?
– Да, граф, садитесь, – Балашов кивнул на стул. – Вы, как я понимаю, уже знаете, что произошло?
– Благодарю, я постою. Нога ещё дурно сгибается. Убийство?
Генерал задумчиво расстегнул ворот мундира.
– Ну как знаете. Да, утром убит ротмистр Ахтырского полка. Обнаружил ямщик, он там, внизу, его пристав опрашивает. Дело шумное, сами понимаете, центр Петербурга! Вечером государю докладывать, а докладывать-то, в сущности, и нечего.
Балашов встал, заложил большие, ухоженные руки за спину и подошёл к окну. Убиенный нынешним утром ротмистр был очень непрост. Герой Аустерлица, бретёр, рубака и отчаянный любитель дамских будуаров, Михаил Валевич. Входил в ближайшее окружение великого князя, о чём Балашову час назад рассказал генерал Баур. Рихотину об этом факте биографии покойного ротмистра знать было ни к чему, целее нервная система будет и объективнее выводы. Пусть пообвыкается. Тут не флот и не гвардия, иногда и в дерьме копаться приходится. Не оборачиваясь от окна, Балашов медленно выговорил:
– Я поручаю это дело вам, граф, – он повернулся к Рихотину и посмотрел ему прямо в глаза. – Пора начинать службу по-настоящему. К вечеру ожидаю первые результаты, полагаю, вы успеете изложить версии случившегося? – он вопросительно поднял брови.
Рихотину стало не по себе, но виду он не подал.
– Я постараюсь, Александр Дмитриевич! Вы позволите идти?
– Да, разумеется, более вас не задерживаю.
Рихотин медленно спустился по лестнице, нога ныла, но он не чувствовал боли. Первое дело и сразу убийство! С чего начать? Какие версии? Хотя с чего начать было, разумеется, понятно. Нужно послушать, чего там болтает этот ямщик. Хотя наверняка что-то обычное, – проезжал, увидел, доложил… Бред какой-то. Разве об этом он мечтал? Вспомнились белые, как облака, пухлые от ветра паруса, свежий и солёный ветер, ласкающий загорелое лицо. В какое решительное и героическое время он живёт! Мир находится на историческом изломе, в Европе грохочут пушки, разыгрываются великие сражения и на смену замшелым идеям монархии весёлой и молодой походкой шагают республиканские идеи Наполеона! Им восторгается вся молодёжь. И также неистово его ненавидят престарелые государственники. В кают-компаниях и офицерских собраниях этого «великого корсиканского коротышку» славят как реформатора, революционера и военного