Молодая женщина проводит кончиком своего пальца по имени своей подруги.
– Ой, размазалось! – с отчаянием разочарованного ребенка восклицает покупательница.
Джо спешит успокоить ее.
– Вы с ней до сих пор переписываетесь? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает молодая женщина, не отрывая взгляда от смазанного имени. – Иногда мы пишем друг другу сообщения. Прежде я обожала получать от Джианы письма, – нежно добавляет она.
– Вам стоит написать ей письмо.
Отвечает не Джо, а низенькая женщина с сияющими глазами и в парике, которая незаметно подошла и встала рядом с молодой покупательницей. У Джо невольно возникает ощущение, будто на ее прилавке примостился крапивник.
Девушка в желтом пальто с улыбкой бросает взгляд на викария:
– Можно и написать.
– Мне кажется прекрасным время от времени напоминать нашим друзьям, как они нам дороги, – говорит Беглянка-викарий и трогает пальцами бумагу прямо над смазанными словами «Дорогая Джиана». Джо сразу бросается в глаза нежность и изящество ее руки. – А что самое замечательное в письмах – это редкая возможность назвать наших друзей «дорогими».
Она поднимает глаза на Джо.
– Можно и мне попробовать? – спрашивает викарий, указывая на перьевую ручку на прилавке.
Джо в первый раз подмечает ее едва заметный шотландский акцент. Наверное, с тех пор, как викарий покинула родные места, прошло немало времени.
– Конечно, – отвечает Джо.
Беглянка-викарий смеряет ее долгим внимательным взглядом. Глаза у нее карие, шоколадного оттенка, с золотистыми искорками… у Джо создается впечатление, что викарий пытается намекнуть ей на что-то.
Теперь над бумагой склоняется рыжеватый парик. О чем писать, Беглянка-викарий долго не думает.
– О, это чудесно, – говорит молодая женщина, первой прочитавшая написанное. Она поворачивает листок бумаги так, чтобы Джо тоже смогла прочитать.
Почерк ровный, размеренный. Только буквы «S» слегка приплясывают, словно пытаются пойти наперекор остальным буквам, выстроившимся в благопристойном порядке.
Я постиг молчание звезд и моря,
И молчание города в тихий час…[7]
Джо не знает, что сказать. Это какой-то намек? Ей велят хранить молчание? Безмолвствовать?
– Это отрывок из какого-то стихотворения? – спрашивает обладательница карамельно-ирисковых кудрей.
– Да, только я забыла, кто его написал. Но мне оно кажется подходящим. Такое чувство, будто здесь, в этом магазине, город замер. Сама жизнь замерла и безмолвствует.
Джо не знает, что на это ответить, – похоже, эта женщина видит ее здесь как бы застывшей во времени. Зависшей в лимбе между адом и раем.
– А вы пишете перьевыми ручками? – спрашивает Джо, не в силах придумать ничего лучшего.
– Пишу. Когда-то давно я подписывала ими бумаги, которые должны храниться сотни