– Ну наконец-то! – воскликнул он при виде нас. – Как ты себя чувствуешь, Хедвин?
– Куда лучше, чем когда мы впервые встретились, – пошутила Ада.
Она и правда теперь держалась ровно и дышала нормально, не морщась от каждого вдоха и слова.
– Вот и хорошо! Садитесь скорее, надо ехать. Мы уже сильно отстали от графика.
И правда, время приближалось к полуночи, о чем нам рассказали часы на высокой башне. По слухам такие имелись на каждой станции «Бюро путешествий». Как только мы с Адой забрались внутрь, дилижанс тронулся. Юми и Хвояна уже спали, привалившись друг к другу. Лисэль сидела наособицу и дремала, откинув голову на спинку сиденья, но услышав нас, приоткрыла глаза и едва заметно кивнула, поздравляя с исцелением.
– Добрых снов! – буркнула Ада и тут же задремала, вымотанная непростым днем.
А мне так быстро уснуть не давали впечатления, которых я с лихвой успела хлебнуть за этот день. За окном ничего толком видно не было, зато внутри горел маленький магический светильничек, и я рассматривала девочек, каждая из которых была одета по-разному. Мелькнула невольная мысль: «А только я тут в форме пансиона, да?»
Мерная тряска, скрип колес, цокот подков – все это постепенно меня убаюкало. Проснулась я от толчка и поняла, что дилижанс остановился, а снаружи кто-то спорит с дядей Аланом. Отодвинув занавеску, я зажмурилась от яркого света – оказывается, уже наступило утро! В тот же миг дверь дилижанса распахнулась, и внутрь забрались еще две кучерявые шатенки, которые даже не пытались вести себя тихо.
– Эй, сони, счастье проспите! – воскликнула одна, обведя всех нас задорным взглядом.
– Какое еще такое счастье? – недобрым голосом проворчала разбуженная слишком рано Ада.
– Как это какое? Знакомство с сестренками Дюштрассе, конечно!
– Сомнительное счастье, какое-то… – проворчала Ада, смерив их недовольным взглядом, и снова закрыла глаза.
А я вытаращилась на близняшек… Нет, все-таки на двойняшек во все глаза. Девушки были так похожи, и все же очень разные. Начиная с одежды, выражения лиц, и заканчивая манерой говорить и плавностью движений. Хотя пожелай они сами, и отличить их друг от друга стало бы той еще задачкой.
О кузинах третьей или четвертой воды и об их потенциальных успехах в магии тверди мне еще в раннем детстве все уши прожужжали. Стоило навестить родственников Дюштрассе, и те тут же принимались макать в грязь лицом мою маму, пока отец не запретил ей брать меня к дедушке с бабушкой в гости.
Мне тоже не нравились ни жалостливые взгляды, ни сочувственные вздохи. И особенно моменты, когда каждый встречный-поперечный родственник стремился пособолезновать моей маме. Как будто я не пустышкой родилась, а вовсе мертвой, прости Мать Всего Сущего! Но, пожалуй, противнее всего было, когда, посочувствовав маме, родственники принимались нахваливать кузин прямо при мне. В общем, посещение родни превратилось в неприятную обязанность, так что запрет отца меня совершенно не расстроил.
А