– Ладно, запазуху тюбиками и пачками набьёшь, сколько сможешь.
– И пачек с сигаретами нет, не курю я, – расстраивался Иван. – В… кармане блок, почти целый, трёх пачек не хватает.
– Блок?! А в каком кармане, они ж зашиты.
– В потаённом… блок за гульфиком шорт штормовки, подшит с изнанки в промежности штанов, на заду.
– Понимаю, вместо подгузника. А залезть, молнию расстегнуть, или пуговки?
– Ширинка шорт на липучках, в штанах ширинка на молнии.
– Посмотри, вахтенный на месте?
– Ага. В рубке на мостике.
– Моих видишь?
– Нет, один боцман.
– Поверни фуражку козырьком и кокардой на лоб – покажи этим боцману, что погрузка завершена, пусть думает, что мы с тобой без дела здесь калякаем. Развернись к нему в пол-оборота и загибай пальцы, будто рассказываешь мне – одно, дескать, молодому офицеру надо, второе надо, третье надо. Липучки отлеплю, молнию распущу и блок достану я сам.
– Ага. Только под штанами нет… и я без трусов.
– Ваня, мне не до глупостей, я курить хочу.
– Странно, вахтенный стоит – по мостику не прохаживается… Только блок сразу спрячьте, – прошептал Иван и повернул фуражку козырьком на лоб.
– Не боись, Ваня. Загибай пальцы.
Трюмный пальцы загибал, а Батя обменял «след» на блок сигарет. Упаковку сунул за резинку своих кальсон и прижал поясным ремнём офицерской портупеи, запахнул и застегнул на пуговицы китель. А потянулся стянуть молнию, лейтенант отстранился, покраснел и сделал это поспешно сам.
– «След» в рукаве понесу. Отвлечёте боцмана?
– Ты пальцы-то загибай. Отвлеку. Попрошу проводить в трюм к лоботрясам моим.
– Так они не на камбузе? В трюмных погребах все!
– Ну да. Меня ждут, я их из погребов на камбуз поведу. И кока вашего мне надо прежде разбудить, подготовить: он покормить четверых только ожидает.
– В тех погребах, по углам под парусиной, бананы… спрятаны. На одеколон в Рабате… выменял. – Офицер сорвался было с места к гондоле, но Батя удержал за плечо.
– Постой, Ваня! Не повезло тебе. Пусти козла в огород – одного, а здесь аж сорок изголодавшихся. Извини, Ваня, я не знал про бананы. Запчасти, соляру приказал не трогать.
– Суперкарго узнает, голову мне оторвёт!
– Так уж и оторвёт. Ты на отвальный завтрак сюда не приходи, больным скажись. Тушёнку вынесешь, я тебя ждать буду с кружкой «Фирмы» и котелком пюре – самогонку и закуску нашу отведаешь.
– Я не пью, мне нельзя – я трюмами заведую. А про пюре из островной ягоды-оскомины наслышан, от неё у вас шерсть по телу, зубы и уши такие. Босс и шкипер вас чебурашками называют. Я спросил кто такой этот чебурашка, – так не сказали, слезу смахнули и меня в погреба крыс гонять отослали.
– Тогда киселя из оскомины принесу. Попробуешь. Такого ты, трюмный, не пил.
– Заведовал трюмами, – обречено вздохнул Иван и спохватился: – Мне тушёнку вынести?! Мы же