Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея. Анна Кладова

уже ждал Лис. Поднимаясь по широкой тропе, Олга видела лишь его спину, закутанную в черный, заснеженный по плечам плащ, но догадывалась, что нелюдь, словно сросшись с камнем, неподвижно глядит в тусклую серо-зеленую даль неба и моря, связанных воедино тонкими пушистыми нитями белых снежинок, неторопливо струящихся с небес при полном безветрии. В мягкой обволакивающей тишине он не услышал приближающихся шагов, ибо хорошо учил Младшую, но Олга знала, что Лис прекрасно чувствует ее приближение, и, тем не менее, он обернулся лишь тогда, когда Ученица в ожидании замерла за его спиной. Он окинул пришедшую невидящим взглядом стеклянных глаз и молча поднялся, движением руки приглашая Змею следовать за собой. Они обошли запорошенную нетронутым снегом круглую площадку по краю, отмеченному вбитыми в землю колышками с натянутой между ними черной лентой, и приблизились к искореженному ветрами древесному исполину. В стволе была глубокая естественная ниша продолговатой формы, где, связанные между собой залитой воском бечевкой, стояли два меча в ножнах и небольшой короб. Лис, присев на корточки, снял с короба крышку и извлек оттуда завернутую в тряпицу краюху хлеба и бутыль с кислым молоком. Разломив хлеб, он отдал половину Змее. Запив съеденное молоком, он протянул сосуд своей Ученице. Олга послушно и молча выполняла все указания. В голове от пережитого страха было совсем пусто, лишь иногда мелькали обрывки невнятных мыслей.

      А ведь он тоже постился три дня, поди голодный как… как йок! … “С кем преломил хлеб, тот брат твой, не греши супротив него” … Как тихо, Творец Всемогущий, до чего же тихо! … Смотрите-ка, тоже в кои-то веки зачесал свои космы… ишь, хвост какой на затылке… И повязка та же, только бусина черная…

      Олга уже не боялась, она смирилась со своей участью. Будь что будет. Судьба сама кинет монетку, и пускай все решит слепой случай, а Олга покорится, ибо ей уже все едино, что рай, что ад. Она жевала мякиш, бездумно колупая грязь в прожилках ребристой коры, покуда не почувствовала на себе полный раздражения взгляд Учителя, внимательно рассматривающего смурую Ученицу. Смотри-ка, очухался! Он, грубо сорвав со Змеи накидку, толкнул ее к краю площадки и сам последовал за ней, оставив на снегу позади свой плащ и скидывая на ходу сапоги. Оба меча он держал в одной руке, не разрывая восковой печати, которую закрепил еще при Олге три дня назад. На поясе, украшенном жемчугом и золотом, висели в ножнах два заветных кинжала-близнеца с ониксовыми рукоятями. Право на один из них, право на ритуал, Змее и предстояло доказать в поединке. Она скинула сапоги и ступила в круг.

      Лиса оживляла только злость. Когда он был спокоен или задумчив, от него веяло могильным холодом, и Змея отчетливо ощущала этот скользкий неприятный душок, даже не прикасаясь к нелюдю. Именно на этом основании она и делала утешительные для себя выводы, что в Рыжем еще осталось нечто человеческое, пусть и самое худшее.

      Итак, сейчас Лис был живее всех живых, ибо его буквально трясло от ярости. Причина была проста: Змея не желала драться.

      Нет,