– Ты смотри, какой злобный Захарьинский щенок у нас тут! – отплевываясь грохотал над головами Платон. – Вяжи его, ребята! Выдадим папке по частям!
– А ну-ка хватит! – неожиданно разнеслось над головами. Матвей узнал по голосу главного, рыжего и косматого Григория. Он стоял в косяке распахнутой двери, яростно сверкая своими маленькими, проницательными глазами. Сделав широкий шаг в горницу, он схватил Платона на ворот рубахи, и, надорвав его, оттолкнул в сторону.
– Ты тут еще не за главного, Платон! – рявкнул он, пока тот не очухался. – Хотите из-за сучки передраться – пошли вон отсюда под забор, как кобели. Вам там, а не в войске царёвом место!
Матвей, тяжело дыша, едва сдерживался, чтобы не броситься на Матвея. Его пьяные дружки никого не собирались вязать. Они уже перестали удивляться и снова развеселились, чувствуя, что рыжий Гришка Платона может в узду загнать.
– Матвейка-то наш подрос, ты смотри! – посмеялся кто-то сбоку. – Хер по бороду себе отрастил!
Матвей дёрнул плечом в сторону, ему не хотелось отвечать и вообще их слушать. Он кожей чувствовал тяжелый, уничтожающий взгляд Платона, но сам взгляда не мог оторвать от девушки. В общей потасовке о ней все забыли, она скатилась со стола и забилась под ним, пальцами пытаясь оттереть липкий мёд с лона и бёдер.
– Давай-давай, брат, сходи проветрись, – сказал Платон и, оттерев рожу от крови, оскалился. Пьяные глаза его недобро блеснули, Матвею даже показалось, что он одними губами сказал: “разорву”. В одно мгновение стало понятно – без девушки с золотистыми волосами Матвей никуда отсюда не уйдёт.
– Прибереги для себя свои подсказки, – мрачно сказал он. – Я тебе не позволю…
– Да пошёл ты! Молоко ещё на губах не обсохло, а всё туда же!.. – еще раз сплюнул в сторону Платон, а потом наклонился, схватил девчонку за волосы и вытащил из-под стола. Она закричала, забила маленькими кулачками.
– Ух, лягается, как кобылка. Сейчас мы её под хвост и покроем!
Платон толкнул девчонку животом на стол и тут же пристроился сзади, схватившись за её округлые, белые ягодицы. Матвей бросился вперёд и грудью снёс его, впечатал в деревянный сруб, приложив об него два раза затылком.
– Прекратить, я сказал! Из-за сучки какой-то перегрызутся тут сейчас! – Григорий кинулся следом, вцепившись и в одного и в другого. – Я тебе сказал, ты тут пока что хер собачий, как остальные, а не командир! – зло рявкнул он в лицо Платона, который после ударов головой слегка потерялся. – Тут я решаю! Хочу, дарю, хочу отбираю! Хочу милую, а хочу – на балке повешу! И ты тоже! – теперь уже он к Матвею повернулся. – Давай, пошел вон отсюда, щенок, раз пасть закрытой держать не можешь, – он схватил Матвея за грудки и с силой толкнул его в низкую дверную притолоку. Но тот схватился за косяк, удержав равновесие и упрямо развернулся назад, уперевшись взглядом в главного.
Оглушенный Платон мотал головой и, пока он ничего не мог сказать,