– Суббота. Еще нет и десяти часов утра. Это все ли с тобой в порядке? Что ты делаешь у меня на кухне, а не в своей любимой кровати? – недоумевающе спросила Агнесса.
– О, случилось такое! – Майре было свойственно преувеличивать все на свете. И когда казалось, что она хочет огорошить поразительной новостью – от нее не стоило ждать ничего грандиозного. – Помнишь, я говорила тебе, что Лимон этим летом проводил много времени с магистрантами с нашего универа. Так вот: мы идем к одному из них на вечеринку!
Девушка терпеливо замолчала в ожидании реакции подруги. Отчаянных просьб «не идти никуда» не последовало. Лишь недовольно поджатые губы и хмурый взгляд были свидетельством нежелания Агнессы куда-либо выбираться из дома, но она молчала, понимая, что Майре не примет отказа.
Майре удовлетворенно ухмыльнулась и продолжила бы свою тираду, но Ида осторожно полюбопытствовала:
– А кто этот юноша со столь странным именем?
– Его полное имя слишком длинное, – фыркнула Майре. – Пантелеймон, – голос ее стал нежнее и мечтательное. – Но он предпочитает просто Лимон. Вы не представляете, насколько он милый!
Агнессе он милым не казался.
– Агнес не помешает проветриться, – ответила бабушка. И едва ли стоит корить ее за такое вмешательство. За двадцать один год жизни Агнесса обзавелась лишь одним другом и была иной раз настолько нелюдимой и робкой, что это не могло ни беспокоить Иду.
– Я уже с утра достаточно проветрилась, бабуль, – поспешила напомнить девушка.
– Эй, не смотри на этот вечер столь пессимистично! – с возмущением попросила Майре. – Знаешь, парень, к которому мы идем, друг Ярослава, кажется, его зовут Миша Гревцов, он магистрант с физмата, но важно другое – его дом находится близко к маяку. И ты сможешь любоваться маяком и морем, если они, конечно, видны из окон дома, пока я любуюсь Лимоном.
– Чудесное предложение, Майре, будь я моложе на лет пятьдесят, то согласилась бы без промедлений, – иронически-добродушно произнесла Ида.
– Да, предложение весьма неплохое, – подтвердила вдруг Агнесса, но руководствуясь иными соображениями: Пантелеймон не внушал ей доверия, и потому она хотела быть рядом с подругой.
– Раз все решено, – Майре широко зевнула, – я иду спать. Признаюсь честно, я думала, что уговаривать тебя придется до глубокого вечера.
Забравшись на заправленную кровать подруги, Майре с успокоенной душой вскоре погрузилась в сон. Она знала, что здесь, в этом доме, никто не нарушит тишины, пока она спит. Ни младших сестер, стягивающих одеяло и кричащих под ухо, что завтрак готов; ни родителей, утверждающих, что она заспалась – благодать.
– Ты неисправима! – Агнесса накинула плед на подругу и, с несвойственной ее рабочему процессу бесшумностью, принялась разбирать рюкзак с собранными ракушками.
***
– Мы всегда опаздываем, – прошептала Майре, подкрашивая губы блеском.
Девушки стояли у живой изгороди под тусклым светом фонаря. Пока Майре поправляла прическу