Федр, конечно, сам признает это, и его старое желание слушать и говорить тут же пробуждается вновь. Но характерна его уступка в том, что это почти единственное удовольствие, которое покупается без усилий и неудовольствия, тогда как последнее относится к телесным удовольствиям, которые по этой самой причине предосудительны, p.258E. Таким образом, сама эта уступка выражает ту же мягкость Федра, который ищет в самом слушании речи лишь приятное щекотание уха, предосудительное чувственное удовольствие, и успокаивает себя в непонятном восприятии чужих мыслей. В соответствии с вышесказанным, желание слышать и желание говорить теперь следует описать как внутреннюю сущность самого Эроса, и поэтому можно понять, почему они являются общими для Сократа и Фаэдра, p.228B.236E., но по этой самой причине, как и в случае с любовью, здесь также следует отличать ложное от истинного, которое связано с энергией самоактивного мышления. Маленький миф теперь самым тесным образом связан со всей этой ситуацией, прежде всего по своей основной идее, которая заключается в том, что он «символизирует огромную силу воздействия художественной деятельности и ее кульминации, философской беседы, на человеческий дух». Только теперь призыв ложных муз в начале первого сократовского дискурса предстает в полном свете, только теперь уравнение философского эротика с художником муз во втором, p.248D., предстает в полном свете, и толкование имен муз связано с этим последним дискурсом, даже по словам. Терпсихора отсылает к Стесихоре и хоровой лирике, Erato – даже к Эросу. Однако перед ними на первый план выходят две другие музы, которые по этой самой причине называются старшими: Урания, представительница небесных мыслей, божественных идей, насколько они могут быть постигнуты человеческим разумом, благодаря чему может быть помыслен υπερουρανιος τοπος, и Каллиопа, говорящая божественные и человеческие речи. Даже это последнее обозначение, вероятно, тесно связано с p.246A., где диалектическое и мифическое представление сопоставляются как божественное и человеческое.61 Из этих двух Муз, однако, Урания опять-таки является позднейшей, поскольку мысль, согласно вышесказанному, рождается только благодаря предшествующему духовному воздействию на нас других, которое передается именно через слово.
Таким образом, связь между ораторским искусством и любовью выражена наиболее ярко, и именно потому, что оба они находятся на службе у муз, то есть богинь искусства, а значит, и красоты, прекрасное вновь выступает в качестве глубинного фона, который также постоянно сопровождает ораторское искусство. Его пробуждает радость красоты, а именно слышать и говорить красоту, и красота формы неотделима от нее, но она только там истинно