– А куда мы плывем? – очнулся Василий Андреевич. Вечерняя свежесть канала чуть отрезвила его. В жалобном взгляде читались вопросы и страх.
– Молчи, все сейчас узнаешь, – если бы Валентин вместо этих слов погрозил вернуть Васю к синьоре Мандолини, это имело бы гораздо больший эффект. Но он просто незаметно сунул руку под одеяло и ткнул Васю в бок чем-то острым. Это был всего лишь маленький перочинный ножик, но Вася этого не знал. И тихо замер от ужаса до конца поездки.
Казанова медленно пришвартовал лодку возле старого здания с одинокой дверью, висевшей прямо над водой. В Венеции много таких загадочных дверей. В них можно войти только с лодки. Это очень удобно в плане защиты от всяких гопников и жуликов. Хотя, гопники, пожалуй, не выживут в Венеции, из-за страшной дороговизны. Итак, Казанова подогнал лодку прямо к двери и открыл ее. Валентин встал, покачиваясь, взял подмышки пьяного Абзолеева, которого уже к этому времени абсолютно развезло и подтолкнул к двери.
– Пожалуйста, проходите.
Если бы не Виктория, он бы просто заломил руки этому кадру и толкнул в дверь. Но при Виктории не мог себе такого позволить. Вика пошла за ними. Казанова привязал швартовый канат к кнехту и вошел последним.
Это была какая-то квартира, очень не современно обставленная. Антиквариат был совсем не дешевым и хорошо подобранным.
В детективных фильмах обычно показывают, как задержанный сидит на стуле, со связанными за спиной руками, и его допрашивают или пытают. Но Абзолеев не был закоренелым преступником или шпионом. Обычный финансовый жулик и мелкий вор, физически он не представлял опасности. Во всяком случае, его сопротивления либо побега тут никто не боялся. Валентин усадил Васю за большой обеденный стол и сел рядом. Виктории он жестом велел сесть немного поодаль, сюда же. Огромный антикварный стол был роскошным, из натурального дерева, с витыми ножками. Вика положила ладони на столешницу, на прохладную полировку. Это ее немножко успокаивало. Тяжелая овальная столешница повидала много званых обедов, веселых праздников и простых трапез. Но сейчас это был допрос.
Казанова, уже без маски, сел напротив Абзолеева. Холодные карие глаза могли бы испепелить любого. Такая в них была сила.
– Ну что, господин Абзолеев, говорить будем? – голос был совсем не тот, когда Казанова шептал ей на ухо ’’Bella donna”. В голосе звучал металл, вероятно, из титановых сплавов.
– А Вы кто? – пропищал Василий Андреевич дрожащим голосом, не совсем понимая, что происходит. Он уже начал трезветь, но стресс настолько парализовал его волю, что он мог только